День последний - день первый   ::   Амнуэль Песах

Дверь не выдержала, и толпа начала продавливаться внутрь. Крикнули: "По одному батону в руки!" Сюда бы конную милицию, - подумал я.

Крик: "На всех хватит, не напирайте!" Но было поздно, я с ужасом представил себе, что творится сейчас в булочной. Иешуа поднял ладони к глазам и стоял так. Я подошел к нему и тронул за плечо. От Мессии исходил удивительный запах горячей земли и восточных пряностей.

- Я не хотел, - сказал он. - Ты знаешь.

Что я должен был знать? Я взял его под руку и поволок за собой, что-то подтолкнуло меня - интуиция? В следующий момент я услышал крики "Вот он!", "Это он!", "Хлеба!", и толпа распалась - мужчины, старухи, женщины вполне интеллигентного вида бросились в нашу сторону. Мы свернули за угол. Иешуа сначала упирался, но потом затих, бежал быстро, легко, не то, что я - одышка появилась почти сразу. Я втолкнул Иешуа в ближайший подъезд, захлопнул дверь, здесь был электронный запор, естественно, сломанный, но был и обычный крюк, который я накинул.

Мы медленно поднялись в лифте на девятый этаж, здесь было тихо, да и снизу не доносились подозрительные звуки - похоже, что в дверь никто не ломился. У чердачной лестницы стояла старая скамья, и я плюхнулся на нее.

- Рассказывай, - потребовал я. - Что это было? Ты что - барабашка или как их там?

- Я хотел накормить людей...

- Семью хлебами?

- Все как тогда... Нет - хуже...

- Как когда?

Иешуа промолчал, смотрел мне в глаза, взгляд у него был грустным, что-то еще было в нем - вопрос какой-то или недоумение, я не понял.

Иешуа пошевелил пальцами, между ними пробежали искры и возник бледно-розовый ореол вроде огней святого Эльма. Ореол был ярким несколько секунд, потом угас, Иешуа прижал ладони к вискам и замер.

- Вот так, - сказал он. - Так каждый раз.

- Сочувствую, - отозвался я. Прежде мне не приходилось видеть ауру, да и не верил я в существование всех этих эманаций. - Так кто же ты, Иешуа? Ведь не Мессия, в самом деле?

- Почему нет? - слабо улыбнулся он.

Как же! Стал бы Мессия бегать от толпы! Да и не появился бы он в Москве, есть канонический маршрут - Иудея. Мессия должен проповедовать, помогать страждущим, нести, так сказать, слово Божие...

- Мессия должен смотреть и анализировать, - сказал Иешуа, в очередной раз проявив недюжинные способности к чтению мыслей.

- Да? - сказал я. - Насколько я помню Библию...

- Господин мой, Библию писали люди, пытавшиеся понять, но не сумевшие даже запомнить и толком записать то, что было им сказано. Истина одна, и Бог един, а книг о нем - разных - много.

- Тем более, кто ты?

- Иешуа... Извини, господин, я должен идти. Я вернусь и скажу все. И ты решишь.

Легкие шаги его на лестнице стихли почти сразу, и минуту спустя я уже не понимал, что здесь делаю. Случившееся выглядело бы нелепой комедией, если бы не стоял в ушах вопль толпы и звон бьющегося стекла.

Я спустился в лифте, в подъезде было пусто, на улице - спокойно, озабоченные прохожие не обращали на меня внимания.

На работе мне стало не до Иешуа. На работе я не думал даже о Лине, хотя, как мне казалось, думал о ней всегда. Семинар был безумно интересным до грустной тошноты истинности, числа назывались, надо полагать, близкие к реальным, и получалось, что прогноз астрологов Глобов (слушая его, я думал, что ребята просто набивают себе цену, пугая людей) - цветочки по сравнению с ожидающей нас реальностью. Послушать футурологов - жить не стоит, и уж во всяком случае, не стоит рожать детей. Впрочем, футурологи оптимисты. Я-то думал, что вывести из штопора такую огромную страну как Россия вообще невозможно. Один выход - разделиться на губернии, пусть каждая выбирается сама. А потом, если возникнет такое желание, объединиться вновь.