Дети порубежья   ::   Школьникова Вера Михайловна

— Все равно это не настоящая помолвка!

— Тэйрин!

— Жених мог бы и сам приехать, а не присылать неизвестно кого! У этого моряка борода грязная, а разговаривает он как наш конюх!

Риэста почувствовала, что теряет терпение: четырнадцатилетним красавицам позволено быть капризными, но всему есть границы — Тэйрин непростительно разбаловали. Даже отец порой не мог устоять перед обиженно поджатыми губками единственной дочери, что уж говорить о старшем брате и кузенах. Да и сама Риэста зачастую уступала: пусть девочка будет счастлива в родительском доме, кто знает, как дальше жизнь сложится…

Она не сомневалась, что Вэрд подберет дочери хорошую партию, никто ведь не желает зла своим детям, но благие намеренья порой приводят к алтарю Ареда. Риэста вспомнила свой первый брак и поежилась — двадцать лет прошло, она счастлива с Вэрдом, родила ему троих детей, а до сих пор не может забыть короткие толстые пальцы мужа на своем запястье. Порой она нервно смотрела на руку, словно боялась увидеть синяки на бледной коже. Она отвела взгляд от запястья и, уже не скрывая гнева, ответила дочери:

— Капитан Трис — уважаемый человек в Квэ-Эро, а твой жених, как и положено высокому лорду, управляет своими землями. И видят боги, он ничего не потеряет, если познакомится с тобой на три месяца позже!

— Все знают, что в Квэ-Эро правит леди Ивенна! А мой жених — оборка у мамочкиной юбки! И вообще он незаконнорожденный! Он сын твоего брата, а не Пасуаша. Все знают!

Риэста побледнела, руки вцепились перила. Опять эта ложь! Ивенна предпочла остаться герцогиней Квэ-Эро, и ради этого вышла замуж за секретаря наместницы, которого Энриссе взбрело в голову сделать герцогом. Отказалась от собственных детей — сыновей казненного бунтовщика лишили наследства, и после этого у нее хватило наглости выдавать сына от Пасуаша за дитя Квейга!

Герцогиня ничего не утверждала, но молчание оказалось красноречивей любых слов — никто не сомневался, что золотые волосы молодой лорд унаследовал от своего настоящего отца. Но Риэста знала, что сын Ивенны не имел никакого отношения к ее брату, потому и согласилась на этот брак — хотела, чтобы кровь Эльотоно хоть так, по женской линии, вернулась в Квэ-Эро.

Она не знала, что ответить дочери, как объяснить, что все это ложь, как рассказать, что на самом деле случилось двадцать лет назад, если до сих пор перехватывает дыхание, стоит только вспомнить. Но ей и не пришлось ничего говорить. Вэрд Старнис вышел на галерею как раз вовремя, чтобы услышать последние слова дочери, и теперь мрачно смотрел на Тэйрин, загородив собой жену. Он не собирался щадить перешедшую грань девочку:

— Если вы будете продолжать вести себя подобным образом, миледи, то все будут знать, что вы дурно воспитаны. К моему сожалению.

— Но я же должна знать, за кого выхожу замуж!

— Вы знаете. За Корвина Пасуаша, наследного лорда Квэ-Эро. И довольно об этом. Извинитесь перед матерью и ступайте переодеваться.

Тэйрин хорошо знала отца: чем вежливее он разговаривал с дочерью, тем сильнее ей удалось его разозлить. Она и впрямь виновата — вон, какое бледное у мамы лицо. Девочка присела в низком реверансе перед Риэстой и убежала к себе — переодеваться. Упрямство — упрямством, но она и в самом деле замерзла, а синее бархатное платье с золотым кружевом оттеняло ее фиалковые глаза и удивительно шло к золотистым волосам. Да-да, именно золотистым — и пусть только кто-нибудь посмеет назвать их рыжими! Невесты не бывают рыжими! И с матерью воспитанные невесты тоже не спорят. Тэйрин вздохнула и в который раз пообещала себе исправиться.