Донос мертвеца (Боярская сотня - 3)   ::   Прозоров Александр Дмитриевич

- Понял, Семен Прокофьевич, - татарин поворотил коня и разбойничьим посвистом стал созывать своих витязей.

- А ты, Дмитрий Сергеевич, - повернулся Зализа к боярину Иванову, пройди две версты ниже по реке и поставь по обоим берегам ратников в засеку.

- Сделаю, Семен Прокофьевич, - кивнул тот.

- Феофан, разбивай лагерь. Вслепую я ополчение не поведу.

- Это верно, Семен, - боярин Старостин отправился выполнять распоряжение.

- Так что, Семен Прокофьевич, - не очень уверенно спросил купец, ощутивший себя в самом центре военной кампании. - Гуляй-город рубить?

- Гуляй-город? - переспросил опричник, и вспомнил еще одно очень важное на войне правило: лучше сделать лишнее, чем оказаться без необходимого. Зализа вздохнул, и уверенно кивнул: - Рубить!

Воинская колонна опять свернула на широкий наволок. Бояре скидывали на заснеженную землю котомки и чересседельные сумки, расседлывали коней, пуская их порезвиться на снежном просторе. А вот купец на этот раз ушел с реки и, высматривая между соснами просветы или срубая невысокую поросль, стал заводить обоз в лес. Углубившись на пару сотен саженей, работники Кондрата Васильевича принялись спешно разгружать товар. Впрочем, несколько людишек уже начали выбирать сосенки в пол-обхвата толщиной и умело рубить их под самый корешок.

* * *

В это самое время на Кауштин луг, рядом с недавно поставленными избами селения опричных иноземцев, начали одни за другими выкатываться тяжело груженые сани, послышались громкие мужские голоса, заржали кони. На тихом заснеженном поле внезапно стало шумно и тесно. Нежданные гости накрывали коней попонами, некоторые вовсе распрягали, громко переговаривались, шутили и смеялись.

Пожалуй, единственное, что утешало стоящего в воротах Сашу Качина, оставленного в опустевшем поселке с пятью женщинами и шестью мужиками - это то, что нежданные гости размашисто крестились на крест поселковой часовни, снимая шапки и низко кланяясь, а не рвались под крыши, следуя извечному русскому правилу: накорми, обогрей, баньку стопи, а уж Потом вопросы задавай.

Бани в поселке, впрочем, пока не имелось.

Когда из леса появился, верхом на коне, купец Баженов, Качин наконец-то почувствовал облегчение и даже, поддавшись общему настроению, широко перекрестился.

- Вот и прибыли! - остановившись у края зарослей, приободрил Илья Анисимович все идущих и идущих из заснеженного леса мужиков. - Здесь и отдохнете.

Саша, оглядев массу саней, людей и лошадей, с непривычки показавшуюся несчитанной, двинулся к купцу. К тому времени, когда он добрался до Баженова, тот уже объяснял чернобородому крепышу в красном зипуне и мохнатой бесформенной шапке:

- Лес боярин дозволяет рубить невозбранно. Но дабы на дело шло, а не баловства ради! Скотину хозяевам в сарай пока сгоните, он ноне пустой стоит. Каши и зерно туда же сгрузите, на кошт хозяин вам выделять станет. За пару дней управитесь с делами артельными, и с Богом, за дело.

Заметив Качина, купец неторопливо спустился на землю, вежливо поклонился:

- Здрав будь, хозяин.

- Здравствуй, Илья Анисимович, - постарался точно так же поклониться Саша. - А Кости нет. Его опричник в поход увел.

- Знаю, - кивнул купец. - Через Замежье обоз вел, с боярыней встретился. Неладно, сказывала, на западном порубежье.

Баженов оглянулся на отошедшего к остальным мужикам крепыша и предложил:

- Пойдем в дом.

Из угощения у провалившихся в шестнадцатый век одноклубников имелись только брусничный чай, да печеная рыба - но Илья Анисимович знал, к кому попал, а потому на застолье и не рассчитывал.