Дракон и Джордж   ::   Диксон Гордон

Даже если у них с Энджи всего два часа на то, чтобы смотаться в трейлер-корт, приехать обратно и еще успеть перекусить до того, как Энджи вернется в лабораторию Хансена; он, Джим, должен не чертыхаться, а запомнить, что фрустрация [1] – неотъемлемая часть человеческой жизни. Придется поскорее научиться жить среди тщеславных «шишек» колледжа и довольствоваться нищенским жалованьем. Конечно, экономическая ситуация в стране взяла Ривероук-колледж (как, впрочем, и любое учебное заведение) по рукам и ногам, причем так плотно, что приходилось задумываться: не лучше ли до блеска начистить ботинки официальным документом, подтверждающим степень доктора наук по средневековой истории, а потом наняться оператором зерноуборочного комбайна?

Джим представил себе бескрайнее кукурузное поле и решил, что с него хватит. Он не только не обрел душевного спокойствия, но даже наоборот. Джим вцепился в руль старика Оглоеда с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Оглоед, однако, даже не пикнул, мужественно перенеся пытку. Судьба этого автомобиля вообще складывалась на редкость удачно; вам не пришлось бы кривить душой, поддакивая владельцу, что десятилетний «фиат» находится в хорошей форме. Впрочем, и сам владелец «фиата» – как и любой волейболист класса АА – находился в отличной форме. Ростом Джим был шести с небольшим футов, но профессиональные тяжелоатлеты недотягивали двадцати, а то и больше, до его двухсот десяти фунтов тренированных костей и мышц.

К несчастью, в «центральный компьютер» данной модификации двигателя биохимического сгорания была генетически заложена программа прямого целенаправленного действия. Когда машине «Джим» бросали открытый вызов, – например, на волейбольной площадке, – мгновенная ответная реакция была вполне адекватной и действенной, но в повседневной жизни программа «прямой целенаправленности» работала плохо, и устройство под названием «Джим» шло вразнос в самых тривиальных ситуациях.

К счастью, небеса оскалились над ним и послали ему Энджи, которая удивительно легко умела добиваться от людей того, чего хотела. Причем Энджи достигала своего, действуя предельно дипломатично, даже тогда, когда Джим уже готов был набычиться, засучить рукава и броситься на обидчика, считая, что тот умышленно лезет на рожон. Кстати, Джим так и не понял, каким образом Энджи всегда удается удерживать беседу в мирном русле. Он заметил только, что обычно она излагает суть дела ровным, спокойным, дружелюбным голосом. Стоило Энджи появиться и произнести буквально несколько фраз, как происходила удивительная метаморфоза: люди переставали пререкаться и делали только то, чего хотела от них она, и уже через секунду становились совершенно ручными: дружелюбными, заботливыми, понимающими. Энджи и правда была незаурядна – и внешне, и в общении с людьми, и особенно ловко отделывала ничтожность. Надо было видеть, как она управляется с этим Гроттволдом…

Джим вздрогнул, очнувшись от бесплодных раздумий. Он взглянул на часы: без четверти одиннадцать! Это уж слишком! Даже если Гроттволд до сих пор не догадался отпустить Энджи, так это только потому, что он от роду обделен и здравым смыслом. Но ведь ей-то этих качеств не занимать! Ей давно уже следовало показать Хансену язык и уйти.

Джим решительно распахнул дверцу Оглоеда и уже собрался было вылезать, как вдруг массивные двери Стоддард-Холла распахнулись и Энджи сбежала по ступенькам, на ходу натягивая светло-бежевое пальто. Она очень спешила, и, как всегда в такие моменты, ее карие глаза блестели, а щеки порозовели.

– Ну, слава Богу! – вздохнул Джим, усаживаясь в машине поудобнее.

– Прости, – Энджи проворно забралась в нутро Оглоеда и захлопнула дверцу, – Хансен невероятно взбудоражен. Он вознамерился прямо сегодня доказать всему миру, что астральная проекция возможна…

– Какая проекция?

Джим повернул ключ в замке зажигания.