Из любви к искусству   ::   Воронин Андрей

Запишите домашнее задание…

Ольга Дмитриевна еще раз суховато улыбнулась своему отражению, поправила на груди крупную янтарную брошь, стряхнула с лацканов строгого темно-серого жакета несуществующие пылинки и со вздохом надела туфли на высоченном каблуке. И без того прямая спина от этого стала еще прямее, грудь приподнялась, увенчанная короной волос голова гордо запрокинулась, и сразу же исчезла предательская дряблая складка под подбородком. Вот так, подумала Ольга Дмитриевна. И нечего себя жалеть.

Она надела плащ и вышла из дома, ступая уверенно и твердо. Многие встречные мужчины провожали ее глазами. Она привыкла к этому, как и к жадным взглядам некоторых старшеклассников, которые частенько обшаривали ее глазами от подошв туфель до макушки, подолгу задерживаясь на разрезе юбки и гордо приподнятом бюсте. Старшеклассники были не в счет, а мужчины никогда не задерживались подле нее надолго: по сравнению с Ольгой Дмитриевной даже самые твердые из них невольно ощущали себя тряпками, каковыми и являлись на самом деле. Да и какие, скажите на милость, могут быть в школе мужчины?! Так, бабы в штанах, и больше ничего… Ни Макаренки, ни Сухомлинские среди них не встречаются, а наблюдаются, напротив, неудачники, мелкие карьеристы, способные конкурировать только с загнанными женщинами, лентяи, бездари и алкаши – как потенциальные, так и вполне сложившиеся. Выйти за такого замуж – значит обречь себя на вечную муку, а переспать с таким… Господи, да ведь потом всю жизнь не отмоешься! Он же прямо с утра побежит всем рассказывать, что ночевал у самой Валдаевой. Со всеми подробностями и с перечислением всех особых примет, вплоть до родинки под правой грудью… Вот и получается, что все, на что ты можешь рассчитывать в свои сорок пять, – это взгляды, завистливые взгляды баб-педагогинь, восхищенные взгляды встречных мужиков на улице и трусливо вожделеющие взгляды половозрелых сопляков в душных светлых классах.

До школы было совсем недалеко, каких-нибудь полчаса неторопливой ходьбы, по московским меркам – всего ничего. Ольга Дмитриевна шла по улице, знакомой до мельчайшей трещинки в тротуаре, и с наслаждением вдыхала полной грудью пьянящий аромат осени. Время от времени с ней здоровались: она прожила здесь всю жизнь, все сорок пять лет, двадцать из которых проработала в здешней школе. За это время через ее классы прошло бог знает сколько учеников, да плюс их родители, многие из которых в свое время тоже были ее учениками… Она отвечала на приветствия коротким кивком головы, иногда произнося: «Доброе утро.» Голос у нее был мелодичный, глубокий и хорошо поставленный, очень ровный и лишенный интонации, как у диктора телевидения или у автомата, объявляющего названия станций в вагоне метро.

Свернув в обсаженную липами аллею, которая вела к школе, Ольга Дмитриевна, как всегда, немного замедлила шаг: во-первых, здесь было очень красиво, особенно сейчас, пока аллея не наполнилась галдящими толпами школьников, а во-вторых, это была последняя возможность хоть немного оттянуть неизбежное начало очередного сумасшедшего дня. Она шла, шурша устилавшими аллею лимонно-желтыми листьями, и думала о том, что ей редко приходится видеть эту аллею летом. Осенью – да. Зимой, когда она превращается в черно-белый рисунок тушью, или весной, когда деревья тонут в зеленой дымке лопающихся почек, но почти никогда летом. Ну разве что в июне или августе, перед отпуском или сразу после него…

Аллея кончилась слишком быстро. Привычно подавив вздох, Ольга Дмитриевна придала лицу озабоченное деловое выражение и вступила на серые бетонные плиты школьного двора.