Дракула   ::   Стокер Брэм

«По—моему, доктор, — сказал он, — он съел своих птиц — просто брал их и глотал живьем».

11 часов вечера.

Я дал Рэнфилду сильную дозу наркотика и забрал у него его записную книжку, чтобы рассмотреть ее. Мысль, которая меня последнее время занимала, теперь оправдалась. Мой смертоносный пациент — маньяк особого типа. Мне придется придумать новую классификацию и назвать его зоофагус (жизнь пожирающий маньяк); он жаждет истребить как можно больше жизни, и он решил выполнить это в восходящем порядке. Он дал несколько мух на съедение одному пауку, несколько пауков одной птице и потом захотел кошку, чтобы та съела птиц. Что было бы его последней ступенью? Стоило бы, пожалуй, продолжать опыт. Это можно было бы, если бы для этого нашлось достаточно оснований. Люди смеются над вивисекцией, а вот, посмотрите, каких результатов она достигла. Почему же не подогнать науку и не довести ее до самого трудного в жизни: до знания мозга. Зная тайну хотя бы одной из этих отраслей, зная источник фантазии хотя бы одного сумасшедшего, я привел бы всю эту отрасль знания к такой точке, что сравнительно с нею физиология Берден Сандерсона или же «о мозге Фельера» казались бы ничтожеством. Лишь бы было достаточно оснований. По не следует часто предаваться этим мыслям, иначе искушение будет слишком сильно; хорошее побуждение может победить ко мне здравый смысл, так как возможно, что и я тоже человек с особенно устроенным мозгом.

Как хорошо этот человек рассуждал! Ненормальный всегда исходит из своей собственной цели. Хотел бы я знать, во сколько он ценит человеческую жизнь?

ДНЕВНИК МИНЫ МЮРРЭЙ



26 июля.

Я очень беспокоюсь, и единственное, что на меня благотворно действует, возможность высказаться в своем дневнике; в нем я как будто изливаю свою душу и одновременно слушаю сама себя. Я получила, наконец, весточку от Джонатана. Послание заключается в одной строчке и в ней сообщается, что Джонатан только что выехал домой. Это не похоже на Джонатана. Я не понимаю этой краткости, и она меня беспокоит. Да тут еще Люси, несмотря на совершенно здоровый вид, снова принялась за свою прежнюю привычку ходить во сне. Мы с ее матерью обсудили этот вопрос и решили, что отныне я на ночь буду закрывать дверь нашей спальни на ключ. Миссис Вестенр вообразила, что лунатики всегда ходят по крышам домов и по краям утесов, а за тем внезапно пробуждаются и с раздирающим душу криком, который эхом разносится по всей окрестности, падают вниз. Она боится за дочь и говорит что это у нее наследственная привычка от отца. Осенью свадьба Люси, и она уже теперь мечтает о том, как все устроит у себя и доме. Я очень сочувствую ей, так как у меня те же мечты, но только нам с Джонатаном предстоит вступить в новую жизнь на очень скромных началах, и мне придется с трудом сводить концы с концами. Мистер Холмвуд, вернее, высокочтимый сэр Артур Холмвуд — единственный сын лорда Холмвуда — приедет сюда, как только сможет покинуть город. Задерживает его лишь болезнь отца. Милая Люси наверное считает дни до его приезда. Ей хочется свести его на нашу скамейку на кладбищенской скале, чтобы показать ему, до чего живописен Уайтби. Я убеждена, что из—за этого ожидания она так и волнуется. Она, наверное, совершенно поправится, как только он приедет.

27 июля.

Никаких известий о Джонатане. Очень беспокоюсь о нем, хотя, собственно, не знаю, почему: хорошо было бы, если бы он написал хоть одну строчку. Люси страдает лунатизмом больше, чем когда—либо, и я каждую ночь просыпаюсь от ее хождения по комнате. К счастью, так жарко, что она не может простудиться, но все—таки мое беспокойство и вынужденная бессонница дают себя знать. Я стала нервной и плохо сплю. Слава Богу, что хоть в остальном она совершенно здорова.

3 августа.