Две сорванные башни   ::   Пучков Дмитрий Юрьевич

Впрочем, Федор давно уже предпочел бы созерцать окрестные красоты исключительно в виде тех самых открыток, и только Сеня никак не мог угомониться, взяв на себя роль экскурсовода.

Они как раз карабкались по тропинке, когда из-за отдаленной вершины показалось едва выкатившееся на небо солнце. Карапуз прям присвистнул от удовольствия:

– Федор Михалыч, красотища-то какая! Даже матом ругаться не хочется… – Он оглянулся на приятеля. Судя по лицу Федора, все еще ковылявшего по тропинке, найти у того поддержку как раз в этом желании было сейчас практически невозможно, поэтому осторожный Сеня решил сменить тему: – Только зря мы пошли к Черным воротам.

Надо было идти к Белой скале. Говорят, у Черных ворот клева нет.

Федор, не поднимая головы на приятеля, не дал тому ни единого шанса усомниться в правильности выбранного пути:

– Если я не ошибаюсь, клев будет такой… что ты забудешь обо всем на свете.

Он наконец-то нагнал Сеню и, уткнувшись тому в спину, отпихнул приятеля в сторону, вглядевшись в раскинувшиеся перед ним просторы. Не слишком производительный мозг карапуза не справился с объемом предоставленной информации, и Федора снова «накрыло», да так, что он чуть не потерял равновесие. Сеня дернулся было ему на выручку:

– Федор Михалыч, опять колбасит?

Тот знаком показал, что все в порядке, и, сунув руку за пазуху, нашарил висящее на груди кольцо. Поймав недоверчивый взгляд спутника, Федор сделал вид, что лезет за чем-то другим, вытянув из-под полы видавшую виды армейскую флягу:

– Изжога замучила, – он запрокинул голову и принялся жадно тянуть из фляги неведомое для Сени содержимое. Утерев рот, он покосился на внимательно следившего за ним приятеля и, пряча флягу, выдохнул:

– Боржомчик холодный, оттягивает.

Сеня понимающе кивнул и брякнулся на ближайший валун так, словно ждал этого момента всю свою жизнь:

– Давай порубаем! – Он привычным движением освободил горловину армейского сидора и запустил внутрь руку. Пошарив среди припасов и шмотья, карапуз выволок на свет Божий трофейные сухари, завернутые в грязную тряпицу, и некстати пошутил:

– Извини, бананьев нема. Только сухари остались. Поймав недоверчивый взгляд Федора, он принялся неуклюже оправдываться:

– Ты это, не смотри, они хорошие, кошерные, – и принялся торопливо жевать их сам, внимательно поглядывая на Федора. Тот все же решился вкусить предложенного черствого хлеба, и моментально успокоившийся Сеня принялся рассуждать с набитым ртом:

– Сейчас бы «галину бланку» в кипятке забодяжить. Пару кубиков…

Федор возразил приятелю, сделав это примерно так же вяло, как жевал свою пайку:

– Пару кубиков, конечно, неплохо… Но лучше «доширака», в нем химикалии нажористей.

Сеня, в очередной раз поразившись креативности мышления Федора, сразу же согласился:

– Это точно…

Федора тем временем продолжало плющить – ему явно не сиделось на месте, поэтому, еле-еле проглотив один сухарь, он вскочил на ноги и, даже не оглянувшись на жующего приятеля, пошагал вверх по тропинке. Сеня, поперхнувшись недоеденным, подхватил свой сидор и, на ходу заворачивая остатки «пиршества» все в ту же тряпку, ринулся за ополоумевшим другом…

* * *



Если от красоты можно сойти с ума, то горные красоты вполне справлялись с этой задачей своим тошнотворным однообразием – во всяком случае, здесь некому было поручиться за разум двух карапузов, устало карабкавшихся по склонам. Ни одной живой души – даже вшивой птички, и той не попалось им за многие и многие километры пути. В связи с этим им оставалось только сверяться друг по другу.