Альтепнатива (Весна 1941) :: Семенов Юлиан Семенович
Страница: 228 из 230 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕЕсть легенда о людях отдавших себя 13.05.10 - 05:18 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Он обнял Цесарца за шею, помог ему сесть и, опустившись перед ним на колени, начал медленно и осторожно снимать с него наручники, но они не слезали с распухших желто-синих кистей, и Дидо успокаивал Цесарца, нашептывая ему тихие и ласковые слова. - Ты, Дидо? - спросил Цесарец, но голоса своего не услышал. Он понял, что слова его рождаются в нем и звучат, но выйти наружу не могут, потому что язык стал таким большим, что, кажется, заполнил собою весь рот. - Потерпи еще чуть-чуть, - сказал Евген Дидо Кватерник, - сейчас тебе будет больно, но это последняя боль. Цесарец видел капли пота, которые появились на лбу Дидо. "Неужели он тратит так много сил, чтобы открыть наручники? - подумал Цесарец. - Или он не привык смотреть на страдания так, как ему приходится смотреть сейчас? Он убил короля Александра и Барту, а потом убил тех, кто убил короля, но он убивал их не своими руками, и он не видел, как Владо-шофер валялся на Ля Каннебьер и как он кричал, когда толпа втаптывала его в землю и когда ему выбили зубы и у него изо рта хлынула кровь, и когда кто-то отбил ему почки длинным ударом в ребра; он же не видел этого, и он не может себе этого представить, значит, он боится видеть страдание, он палач, который задумывает казнь, проверяет ногтем, хорошо ли отточен нож гильотины, но уходит в тот момент, когда казнимый слышит падение тяжелой стальной бритвы и не может крикнуть, потому что ужас перерезает ему горло на мгновение раньше, чем нож отсекает голову. Не казнь ведь страшна - ожидание. Не тот страшен палач, который казнит, а тот, кто дает право на казнь. Ведь казнят не человека - идею. А кто дал право этому потному, красивому, молодому и крепкому Дидо казнить идею?" - Вот и все, - сказал наконец Евген Дидо Кватерник и стал похожим на молоденького зубного врача, который впервые вырвал коренной во время воспаления надкостницы. - Очень больно? Цесарец пошевелил пальцами и понял, что это он только в мыслях приказал своим пальцам пошевелиться. Они не двигались, его пальцы, они были как отварные сардельки, а ногти в крови, синие. "Почему же у меня ногти в крови? - подумал Цесарец. - Ах, это сейчас стала выступать кровь, когда он снял наручники. Кровь перестала идти из-под ногтей, когда они вытащили иголки, потому что сразу же надели наручники и наручники пережали вену, а сейчас она снова работает, а кровь так больно пульсирует в кистях, ищет выход и выходит сквозь те отверстия, которые остались после того, как они загоняли мне иглы и смотрели мне в глаза, как я кричу и как теряю сознание..." Цесарец разлепил толстые сухие, растрескавшиеся губы, поднял с колен чужие огромные пальцы и прикоснулся ими к лицу Дидо Кватерника. Тот отшатнулся и, схватившись за лоб, на котором осталась кровь, быстро поднялся с колен. - Что ты? - тихо спросил он. - Ты что? - Спасибо, - прошептал Цесарец. - Спасибо, Дидо. - Теперь я Евген, - ответил он, и испуг на его лице исчез. - Это в эмиграции я был Дидо. Теперь я Евген Кватерник, а не Дидо. Цесарец, продолжая смотреть на него со странной и нежной улыбкой, покачал головой. - Нет, - прошептал он, и шепот его был низкий, басистый, не его шепот, - ты не Кватерник. Разве палач может быть героем? - Я вырвал тебя из рук палачей, Август. Я так спешил вырвать тебя из их рук. Я успел. "Не может быть, чтобы закон наследства имел силу абсолюта, - подумал Цесарец как бы со стороны и поэтому очень точно. - Если он несет в себе черты деда, черты великого своего деда, тогда, значит, я написал не драму-исповедь, а драму-ложь. Я обманул себя, а после этого обманул всех, кто читал мою драму и кто смотрел ее, когда Бранко Гавела сделал спектакль... Нет... Я никого не обманул. Дидо мог прийти сюда только с Гитлером и с Муссолини. Сам он прийти не смог бы. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|