Есть бесконечность большая   ::   Плонский Александр

---------------------------------------------

Плонский Александр

Есть бесконечность большая



Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ

ЕСТЬ БЕСКОНЕЧНОСТЬ БОЛЬШАЯ

Фантастический рассказ

Люблю Землю. В орбитальном полете не устаю любоваться ею. Командир, бывало, шутит:

- Смотри не прилипни к иллюминатору, Ким!

Но как оторваться от величественного зрелища: разорванные облаками, проплывают за бортом материки и океаны. Индийский - голубой, Тихий большей частью серо-стальной, Саргассово море изжелта-зеленое, а Красное оно и есть красное, вернее, грязновато-бордовое...

Впрочем, все это весьма приблизительно: земные цвета изменчивы, оттенков множество, их динамика не укладывается в словесные описания, здесь место компьютеру. Он - бесстрастный и безошибочный регистратор, ему чужды эпитеты и метафоры. Великолепие красок для него лишь спектр электромагнитных колебаний. Обыкновенный энергетический спектр.

Я же вижу, как поминутно меняются краски, Земля на глазах хорошеет. Дышит, движется, работает, словно увлеченный великим делом человек... День ото дня появляются все новые нити транспортных магистралей, растут мегаполисы, там и сям возникают стрелки взлетных эстакад. Рои авиаторов снуют в атмосфере - на первый взгляд хаотически, а на самом деле упорядоченно, согласованно, по строго рассчитанным коридорам.

Предпочитаю смотреть на Землю невооруженным глазом. Мне кажется неэтичным разглядывать, точно мошек под микроскопом, людей на многоярусных тротуарах, вырывать из массы и проецировать крупным планом фигурки хорошеньких девушек. Да и не думаю я о девушках. Меня завораживает сама Земля, она красивее любой женщины! Странное утверждение для двадцатипятилетнего? Пожалуй... Но я вовсе не женоненавистник. Просто всему свое время. А пока мое сердце принадлежит не женщине, а богине Земле. И космосу. Иначе я был бы там, внизу, среди многих миллиардов себе подобных.

Прекрасны космические зори. Алая полоса вдоль горизонта, оранжевая над ним, затем последовательно желтая, синяя... Взгляд скользит выше, и вот уже топаз сменяется аметистом, фиолетовый цвет густеет, переходит в черноту, пронзенную мириадами звезд-лазеров.

Дивно хорош восход Солнца, если наблюдать его с орбиты. Едва родившись, заря с каждым мгновением набирает силу, делается все более яркой, светлой и насыщенной, развертывает растр чистейших цветов. Внезапно линию горизонта взламывает столб света. Следом всплывает край солнечного диска. Солнце растет, становится ослепительным. А заря истончается, увядает. Вот уже и нет ее...

Каждые полтора часа две зари - утренняя и вечерняя. Пора было привыкнуть, но я не уставал восторгаться волшебной феерией этих встреч и прощаний...

Вспоминаю их в мучительной ностальгии: вот уже третий месяц "Каравелла" виток за витком навивает кокон вокруг Верги. Счет времени земной, но сама Земля - страшно подумать! - за пределами видимой отсюда Вселенной...

Верга прячет лицо под паранджой туч. Местами на их сплошной сиреневой пелене видны свинцово-серые спирали: в центре темное пятно, по радиусам веер зыбких лучей. Так выглядит с орбиты мощный вергианский циклон.

Нечто подобное я наблюдал на затянутых облаками участках земной поверхности. Но нет, никаких аналогий! Здесь - Верга. И даже имя, которое мы ей дали, действует на меня угнетающе. Чужая, враждебная, недоступная планета. Планета-мумия. И над ее саркофагом зловеще нависло багровое угасающее светило.

* * *

Столетие назад, в начале двадцать четвертого века, метаастролог Ред Викки выступил с дерзкой гипотезой. До него Вселенную представляли не только бесконечной в пространстве и времени, но и структурно бесповторной.