Фантастические рассказы и повести   ::   Герасимов Сергей

Не знаю, откуда он вылупился и как присосался к нам со стороны какого-нибудь астрала, неизвестного измерения пространства или черт знает чего. Но время в подвале текло совершенно ненормально или вообще не текло. Это была всего одна из многих странностей. Когда я спускался в подвал, мои часы останавливались, и если на них было 11-45, то, как бы долго я ни оставался внизу, они все равно показывали 11-45, очень редко - 11-46; я поднимался к солнцу и там было все то же утро и ещё не успевала опасть занавеска, поднятая ветром, а кофе не успевал остыть. Но я пробыл внизу много часов.

Воздух на лестнице был вязким и липким, это трудно передать словами, ведь ничего подобного вне подвала не существует, это была, скорее, липкость мазута, но без всякого запаха мазута. И мрак подвала был особенным: лучи свечей в нем как будто замедлялись, тормозились и достигали твоего глаза уже на излете. Это делало свечи чуть-чуть похожими на одуванчики. Я много раз пытался туда провести электричество, но электричество выталкивалось из подвала как масло из воды.

Когда мне было уже под тридцать, я по-настоящему полюбил подвал. Я сам открыл, что в нем есть несколько камер и, в отличие от главной комнаты, они опасны. Отец просто не говорил мне о них, оберегая. Был довольно большой серый зал сразу за стенкой, почти что черный, все цвета там исчезали и оставался лишь черно-серый кошмар. Уровень пола там был метра на полтора ниже, чем в главной комнате - и это был не пол. Когда ты становился на него, он казался твердым, но уже через несколько секунд проваливался под ногами - и ты падал в точно такой же зал, но этажом ниже - те же темно-темно серые с подтеками грязи стены, намек на свет идущий как будто из окон у потолка, а на самом деле ниоткуда, - и поверхность, на которой ты стоишь. Еще минута - и ты проваливаешься глубже на этаж, потом еще, и так далее. Поступательная бездна. Дна не существует. Никакой мебели, или вещей за которые можно схватиться.

Было и другое помещение - ты открывал дверь и попадал во двор, присыпанный хрустящим песочком. В противоположном конце двора - массивная кирпичная арка. Но, стоит пойти, и видишь, что на самом деле ступаешь по тоненьким планочкам, вроде гнилой дранки, а песок просыпается между ними и вот уже дыры здесь и там; дыр все больше и больше; а внизу, на глубине метра в четыре, чавкает жидкая черная грязь - достаточно жидкая, чтобы ты в ней сразу утонул. Еще один зал был вообще не залом - ты выходил на гранитный выступ стены шириной в пару ладоней. Стена окружала дворик замка, и была метров сто высотой. Сам круглый дворик внизу казался с такой высоты пятачком. Ты оказывался на выступе внутренней стены и совсем рядом было окно, в которое нужно влезть и кого-то спасти, - но до окна нужно допрыгнуть. Допрыгнуть несложно, но я так ни разу и не решился. Стоя на этом уступе и ощущая неслышную мольбу о помощи, я впервые понял, что в подвале, кроме меня, есть ещё кто-то.

Возможно, здешние жители так же многочислены, как и обитатели верхнего мира.

Была ещё одна комната, которая меня сильно волновала. Комната была бесконечной длины и с пологим полом. Пол наклонялся и уходил вниз. Чем ниже, тем темнее. Комната, точнее широкий коридор, заворачивала медленно, и из-за поворота вроде бы лился свет. Иногда в этом коридоре появлялась едва различимая женщина, она была круглолица и несчастна, к ней хотелось подойти. Но я знал, что стоит сделать шаг, как назад не вернешься. Никто этого и не скрывал. В том-то была и вся прелесть этой ловушки с кусочком сыра - мышка знала что поймается, и сама решала ловиться ей или нет.

Наверно были и другие места. Я уже тогда подозревал, что подвал бесконечен.

Я люблю одиночество и терпеть не могу общество людей. То есть, я могу терпеть его, но недолго.