Фиалка со старой горы   ::   Осинский Владимир

---------------------------------------------

Осинский Владимир

Фиалка со старой горы



ОСИНСКИЙ ВЛАДИМИР ВАЛЕРИАНОВИЧ

ФИАЛКА СО СТАРОЙ ГОРЫ

Наша Земля была уже совсем иной, чем сейчас. Как бы это объяснить покороче? Ну, во-первых, исчезли все маленькие (а чем меньше, тем ужаснее они были) неустроенности, которые люди называли проблемами. Не думайте, будто проблемы исчезли вовсе.

Они остались, но сделались совершенно иными. К примеру, в дни, о которых я рассказываю, уже не было проблемой приобрести туристскую путевку на Меркурий или достать обои одновременно дешевые, красивые и строгие. Не стало квартирной проблемы и, скажем, проблемы безболезненного лечения зубов. Потому что молодожены вместе с очаровательным букетом вечно ароматных, невянущих и совсем настоящих (так искусно они были изготовлены из полимеров) цветов получали портативный, размером с карманный радиоприемник, домостроительный комбинат, а зубы у людей вообще перестали болеть и портиться.

Словом, всего не перечислишь, да и, пожалуй, сказанного уже достаточно, чтобы вы получили исчерпывающее представление о том, какой стала наша Земля.

Вот так-то. Но я говорил "во-первых", а значит, на до сказать и "во-вторых". Во-вторых, слово "проблема" стало употребляться в следующих (и ни в коем случае не меньших) масштабах.

Полет, например, в галактическую систему "Оченьневероятнонепостижимодалеко" продолжался столько времени, что у космонавтов нет-нет да и появлялась пара-другая морщин на лице. Самим звездоплавателям было на это наплевать, они остались такими же одержимыми, как и сейчас, но в дело вмешался Высший орган власти Солнечной системы. Он назывался "ККОСВ - ЭВ" - "Контрольной Комиссией по Охране Самого Важного-Эстетики во Всем"-и состоял из людей крайне щепетильных, придирчивых и непримиримых ко всему, что хоть немного могло повредить внутренней и внешней красоте человека. Слово комиссии было Законом, и поэтому лучшие умы Земли бились над разрешением этой проблемы-чтобы у космонавтов не появлялись морщины...

Думаю, теперь вам совсем ясно, какой стала наша планета.

Однако любили люди по-прежнему: с первого взгляда, на всю жизнь, без тебя мне белый свет не мил, или я - или он, значит, завтра в семь? В семь! Так B семь? В семь! И опять четыреста шагов до угла, где ему сворачивать направо, и столько же обратно - нет, все-таки я тебя провожу, ну, договорились? В семь? В семь! Значит, в семь? Угу, ну, конечно, дорогой, глупый, мой самый хороший...

Любили люди по-прежнему. И ни на одной другой планете (хотя открывались все новые) ни с чем не сравнимая мудрость любви не была так велика именно потому, что на Земле она оставалась квинтэссенцией нелогичности и полного отсутствия здравого смысла. А это значит: мы можем быть спокойны за человеческое завтра, ибо машины никогда не будут выше людей - им не хватит этих самых нелогичностей и способности поступиться здравым смыслом, потому что на такое способен только человек.

Вы не сердитесь, что я с головой ушел в рассуждения. В этом виноват мой герой - он ведь любил, а любящие не могут без заумных мыслей, и чем они больше любят, тем путанее эти мысли.

Его звали Он, ее-Она. Так лучше. У людей тех дней, о которых я рассказываю, были иные, чем сейчас, имена. Они считали-так красивее. Не знаю. Мне пока больше нравятся обыкновенные, скажем, Иринки. Но тут ничего не поделаешь: иначе так иначе, и чтобы не врать, назовем их просто: Он и Она.

Они любили и были любимы. Им ничто не могло помешать - ни разделенные кровной враждой родичи (таких не было), ни проблема прописки (хотя он жил на периферии, в крохотном городишке, который состоял всего лишь из семисотэтажных домов, а она - в громадном районном центре), ни...

Короче говоря, они решили пожениться.