Год полнолуний (фрагмент)   ::   Прозоров Александр Дмитриевич

Пруд оказался маленьким и мелким, но зато вода в нем была теплой и нежной, как кожа младенца, а дно покрыто зернистым рыжим песком. Олег бултыхался долго, с наслаждением, а потом вытянулся на шелковистой траве, подставляя бока лучам десятка здешних солнц... ... Он вскочил, прыгнул к столу и со злостью стукнул дребезжащий будильник по макушке: это ж надо зазвенеть в самый неподходящий момент! Охлос железный...

ФЕВРАЛЬ

Вьюга зло кидала в подвальное окно колючий крупяной снег, который с дробным стуком отлетал обратно. Правда, неведомыми путями отдельные зернышки ухитрялись проникнуть в подвал и холодными каплями падали на лицо. Олег зябко поежился - нынешняя морозная зима ему совсем не нравилась. Хотелось под теплое, нежное солнышко, на берег пусть мелкого, но такого чистого пруда. А тут восковки все тащат и тащат. Говорят, к выставке готовятся. А лепят мещанскую пошлятину по образцу немецких "пикантных" статуэток. Но немцы-то их хоть из бронзы делали, а эти "художники" - от слова "худо" - все из серебра норовят. Восковок накопилось где-то на две плавки. Этак раньше полуночи домой не попадешь. Олег посмотрел на часы, почесал в затылке, потом сплюнул в мусорный ящик и стал решительно переодеваться - ничего с этими "произведениями искусства" до утра не сделается. А он от зимы уже устал. - Папка! - Маленький Сашка разбежался по коридору и запрыгнул на отца, едва не опрокинув Олега на пол. - Ну, привет дошколенкам. Чем тут занимаетесь? - Мы часы рисуем. Тетя Света мне их до завтра оставила. Я нарисую и на стенку повешу. - Хорошая мысль. Часы - вещь полезная. Олег сполоснул под краном руки, заглянул на кухню: - Ну, и чем нас сегодня будут потчевать? - Жрать хочу! - откликнулся попугай с Таниного плеча. - С тебя хватит, Альфонс, - сурово отрезала Таня. - Представляешь, Олежка, он в банку с горохом забрался. Никогда не думала, что попугаи горох едят! - Боже мой, как ты прекрасна! - закатил глаза Альфонс. - И не подлизывайся, ничего не получишь, - отрезала Таня, доставая из сушилки тарелку. А сынок наш сегодня у Светки часы отобрал. Она человек мягкий, совсем было подарить собралась. Но я сказала, только до завтра... Олег представил себе, как жена еще долго и в подробностях будет пересказывать все, произошедшее с ней за день, и тихо попросил: - Танюш, я устал сегодня очень... Давай, я перекушу - и спать... Хорошо? - Ложись, конечно... - удивилась Таня. - Хотя времени еще и девяти нет.

- Хорошо-то как... - простонал Олег, перекатился с боку на бок, чувствуя, как щекочут кожу сочные, ломкие травинки, открыл глаза - и тут же зажмурился от пронзительного света многих солнц. И не поверишь, что в Питере сейчас темень и холод... - Ты прав, Дьявол. Жить - это здорово! - Твоя одежда высохла, Создатель, - ответил слуга. - Мы можем отправляться в путь. Дорога вела меж ароматных лугов и душных пашен, между светлых, прозрачных рощиц и мрачных сосновых боров; под копыта кидались крупные коричневые кузнечики, метались туда-сюда звучные стрекозы, хлопали крыльями разноцветные бабочки; высоко в голубом небе ласточки резали воздух между легкими облаками, и со всех сторон щедро светили многочисленные солнца. - А море здесь есть? - спросил Олег, от души наслаждаясь здешней погодой после питерской зимы. - Конечно есть, Создатель, - откликнулся Дьявол. - Оно омывает Землю. - Здорово! - рассмеялся Олег. - Солнце и море. И Никакой работы. Мечта курортника. Далеко до него? - До моря? Дней пять пути... Если не останавливаться на дневки. - Дневки? Зачем? - удивился Олег. Между тем, дорога вывернула из протяженных ивовых зарослей, разделяющих два широких вспаханных поля, и всадники увидели огромную разноцветную толпу... И грянул гром: люди дудели в рожки, свистки, дудочки, стучали кочергами в выпуклые днища котелков, просто орали, подпрыгивая от восторга и размахивая красными ленточками и желтыми шарфами.