Год полнолуний (фрагмент)   ::   Прозоров Александр Дмитриевич

Если ты желаешь моей смерти, то я готов погибнуть, благодаря тебя даже за тот краткий миг жизни, который ты дал мне своею волей. - С чего ты решил, что я хочу тебя убить? - Я второе из твоих созданий. Меч взял половину твоей души, мне досталась лишь четверть, но я еще достаточно близок к тебе, Создатель, чтобы чувствовать твои мысли и желания. Если ты пожелаешь, я готов помочь создавать мир в соответствии с твоими желаниями, высказанными и невысказанными, и избавить тебя от необходимости обдумывать каждую мелочь. - Мир в этой камере без окон и дверей? - Олег красноречиво развел руками. - Ты прав, Создатель. Сотворенное тобой однажды уже невозможно изменить. Но можно изменить еще не созданное. - В каком смысле? - кончик меча настороженно подпрыгнул вверх. - Невозможно творить мир в этой, уже существующей комнате. Но можно создать мир за этими стенами. - Дьявол поднялся на ноги. Стало видно, как выглядывающая из-под подола плаща мохнатая кисточка хвоста, похожая на львиную, бегает из стороны в сторону. - Ты позволишь, Создатель? Только согласно твоих мыслей, желаний и представлений. Олег не успел сказать и слова, как рогатый слуга уже склонился в поклоне. - Повинуюсь, Создатель. На миг возникло холодное жутковатое ощущение в голове, словно там зашипела газировка. - Что это? - Весь этот мир, Создатель, - Дьявол развел руки, - лишь осьмушка души твоей, и он благодарен тебе за счастье своего существования. - Ты что, издеваешься? - Олег ощутил нарастающую злость: в их маленькой комнатушке ничего не изменилось. Но тут Дьявол сухо щелкнул черными пальцами, и стены рухнули...

* * *

Подушка накрылась в самый неподходящий момент. Впрочем, они всегда выходят из строя невовремя. Речь идет, естественно, не о той подушке, на которой спят по ночам, а о банальной воздушной подушке автобуса марки "Икарус 260-П", в просторечьи - Пешки. Видимо, красавице двухдверной очень не хотелось расставаться с водителем на ночь. Ревнует, что ли? Так ведь не должна, парень он холостой, не к жене убегает. - Сережа наш, между прочим, - с укоризной попенял машине Саша Трофимов, - посимпатичней будет, повиднее. Бабник к тому же. Вот его бы и ревновала! Зануда. Для очистки совести он вышел и направился к заднему мосту. От колес яростно шипело, словно кто-то старался свистнуть в два пальца, но никак не получалось. Трофимов открыл лючок перед правыми задними колесами, сдернул тягу уровня пола - неизменно грязный кусок ржавого прута с двумя заросшими мхом резинками на концах - и перевернул рычаг воздушного крана в верхнее положение: хоть давление из рессиверов сбрасывать не будет. - Ты понимаешь, свинья, что я так без зарплаты останусь? - высказался Саша. - Даже не покраснела, подлюка. - Товарищи пассажиры, - поднялся он на первую ступеньку и заглянул в салон, - к сожалению, автобус дальше не пойдет. - Как это не пойдет?! Почему?! Да что это такое, как вечер, так до дома не доехать! Хоть до остановки довезите! Почему из парка на ломаном автобусе выезжаете?! Чтоб избавиться от криков, Трофимов взял подстилку, кинул поближе к колесам и с умным видом полез под брюхо машины. Все эти вопросы пассажиры задают всегда, при каждой поломке. Можно подумать, водитель специально песочек в подшипники подсыпает. Саша терпеливо лежал на спине и вспоминал Костика с тридцать четвертого маршрута: его сегодня бабка пытала - почему полтора часа автобуса не было. А там круг двадцать минут, он мимо этой старушенции пять раз проезжал! А разве докажешь чего? Фиг! Только жалобы строчат. Как хорошо было бы работать, не будь на маршрутах пассажиров! - Хэй, зэмлак! - постучал кто-то по ботинку. - В чем дело? - высунул Саша из-под машины голову. - Скажи, зэмлак, гдэ улыца Ора Джани, Кидзэ? - Какая? - Ора Джани, Кидзе.