Инферно   ::   Азимов Айзек

И это существо собирается помыкать им? Да он играет с огнем! Ведь стоит ему…

Нет. Просперо подавил вспыхнувший протест. Не здесь и не сейчас. Фила лучше не злить. Этот человек может выдать их всех полицейским. А по закону робота-беглеца ждет заряд из бластера между глаз. А на нем еще лежит ответственность за всех остальных. Просперо взял фонарь и посветил так, чтобы Фил мог хорошо рассмотреть содержимое сумки. Тщательно упакованные, пачки цветной бумаги, каждая стопка аккуратно перетянута посередине. Деньги. Бумажные деньги, или, как их еще называют, денежные знаки, что, собственно, одно и то же. Они в ходу у поселенцев. Подделать их невозможно, потому ценятся они высоко. Все это Просперо знал, как и то, какими трудами удалось собрать эти пачки бумаги.

Казалось нелепым, что свободу для стольких роботов можно купить за какие-то дурацкие клочки раскрашенной бумаги. Фил запустил пальцы в эту кучу, касаясь пачек почти ласково, будто цветные бумажки драгоценность невесть какая.

Деньги. Деньги решают все. Они нужны, чтобы подкупить охрану. Чтобы нанять специалистов, которые сумеют извлечь вмонтированные в тела Новых роботов ограничители. Если ограничители оставить, то робот автоматически отключится, как только окажется за пределами действия контрольной станции, которая расположена на острове Чистилище. Если достать нужную сумму денег и убрать ограничители, Новый робот может уехать куда угодно. Если, конечно, найдет способ выбраться с острова.

Потому такие люди, как Фил, тоже нужны.

Фил достал одну из пачек и пересчитал, медленно и тщательно, положил на место. Потом проделал ту же процедуру с еще одной пачкой. Наконец, довольный результатом, закрыл сумку.

— Все в порядке, — заключил он, поднимаясь.

— Да, все в порядке, — согласился Просперо, протягивая ему фонарь. — Теперь мы можем поговорить о деле?

— Безусловно, — оскалился в усмешке Фил. — Мой корабль стоит у Северного причала номер четырнадцать. В три тридцать дежурный у экранов слежения внезапно почувствует себя нехорошо. Его служебный робот поможет ему дойти до дома, и экраны останутся без присмотра. А поскольку дежурному будет плохо, он позабудет включить запись. Никто не увидит, кто или что попадет на мой корабль. Но дежурный предупредил, что он вскоре почувствует себя лучше и вернется на пост в четыре ноль-ноль. К этому времени все должно быть в порядке, а не то…

— А не то он поднимет тревогу, ты сразу выйдешь в море, и все мои друзья погибнут. Я понимаю. Не беспокойся. Все будет по плану.

— Ну, я не сомневаюсь, — кивнул Фил. Он поднял сумку и нежно погладил ее. — Надеюсь, что для вас это так же выгодно, как и для меня, — сказал он неожиданно тихо и мягко. — Должно быть, вам здесь совсем тяжко, раз вы готовы заплатить такие деньги, чтобы убраться подальше.

— Тяжко, — ответил Просперо слегка удивленно. Он не ожидал встретить проявление сочувствия у такого, как Фил.

— Наверняка ты будешь рад, что смылся отсюда, правда? — спросил тот.

— Я не плыву, — ответил Просперо, глядя на дальний причал, корабли и море. — Я должен остаться здесь и подготовить следующий побег, а потом еще один.

Он повернулся спиной к морю и посмотрел на остров, где жизнь трудна и ничтожна, где ты — наполовину свободен, а наполовину — раб.

— Я должен остаться, — повторил он. — Я должен остаться на Чистилище.



1

Он умер быстро и тихо. Легкий всхлип, полувздох-полустон, заглушенный шумом ливня, вырвался из горла падающего на землю человека. Ни крика, ни вспышки и грохота бластера — ничего, только тело осталось лежать в ночи, в плеске дождя.

Мертвое тело.

Это хорошо, что он умер тихо. Никто его не хватится, и пройдет немало времени, прежде чем тело рейнджера будет найдено. Но, конечно, это случится слишком поздно.