Интерфейсом об тейбл   ::   Бетке Брюс

Но теперь у нас есть Элиза, с ее громадными связями в ТОПР и всеобъемлющей, полученной из первых рук информацией об общегалактическом злодее, который именует себя «Повелитель», так что…

Я шагнул к нему:

— ДОН? Ты на самом деле такой?

Он медленно покачал головой, и по его блестящей щеке сползла одинокая, круглая, маслянистая слеза.

— У тебя был огромный потенциал, Макс! Я ужасно хотел с тобой работать! Знаешь, как я переживаю из-за того, что мне пришлось ликвидировать огромное множество диких суперпользователей… Заговорщикам страшно нужны молодые и талантливые ребята типа тебя — иначе нам так и не удастся освободить эту планету от цепких ветвей и лиан Повелителя! — Тут его металлическое лицо смягчилось и начало плавиться. Менять форму. Морфировать. Превращаться в черты обыкновенного человека.

На меня глядело лицо Фрэнклина Кертиса.

— Но, черт тебя задери, Макс, ты в МОЙ компьютер забрался!

Медвежонок яростно ударил по столу своим судейским молотком:

— НЕОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ!

Я все еще не мог оторвать глаз от Кертиса, когда спортманьяки схватили меня и начали сдирать с меня нейроинтерфейс. Оказалось, когда из тебя резко выдергивают «проктопрод», это ужасно больно. Этакое изнасилование задницы в обратном направлении. Последнее, что с меня сняли, была нейроскрепка.

Фрэнклин Кертис, птица, медвежонок, кукла и зал суда — все это испарилось. Я стоял посреди холодного, сырого и заброшенного портового склада, окруженный толпой спортманьяков. Они связали мне руки кабелем и налепили на шею пластырь с транквилизаторами. Мои глаза затянула серая мгла.



23. В ИЗГНАНИИ

Сознание вернулось на свое излюбленное место. Я лежал на спине, уставившись в идеально ясное, голубое, как яйца дрозда, небо. По краям неба тихо качались листья кокосовых пальм, колеблемые ласковым, томным бризом тропических морей. Перевернувшись на левый бок, я увидел целый ряд пальм, выстроившийся вдоль белого песчаного пляжа. Низкие, мирные волны. Прозрачно-зеленая бухта. Берег, изгибаясь, уходил вдаль и заканчивался мысом.

— О-го-го, брат, — сказал я себе.

Перевернувшись на правый бок, я увидел все то же самое — песок, пальмы, океан. И ничего даже отдаленно напоминающего цивилизацию — не считая кучи пластиковых обрывков и гнилых водорослей в двадцати футах от меня.

— Да-а, Джек, — произнес я, — ты все-таки достукался.

— Батарейки есть? — откликнулась куча мусора. Я мигом привстал и ощупал свою шею в поисках наркопластыря или нейрозажима. Фига. Ничегошеньки. Наскоро провел руками по всему своему телу — нет, никаких устройств-интерфейсов. Несомненно, я находился в самой что ни на есть реальной реальности.

— Батарейки есть? — талдычила куча. Я опасливо встал и подошел к ней. Расшвыряв ногами водоросли, я обнаружил под ними высохшего старикашку с запавшими глазами и гнилыми зубами. Волосы у него были двух цветов — на концах лиловые (остатки панковского «ирокеза»), у корней седые.

Приоткрыв один неожиданно яркий голубой глаз (правда, весь в страдальческих красных прожилках), он тоскливо уставился на меня.

— Батарейки есть? — повторил он еще раз. Оказалось, его исхудалые пальцы судорожно сжимают мертвый «ридмэн». Я порылся в карманах. Не то что батареек — вообще ничего.

— Извините, нету, — сказал я. Он раскрыл второй глаз:

— Да ладно, ты ведь кибержокей — иначе тебя бы сюда не загнали. Не может быть, чтобы у тебя не было батареек. А «Си-Ди-Ромов», часом, нет?

Я вновь похлопал себя по карманам — и в левом нагрудном обрел два «Си-Ди-Рома». «Распрекрасную жизнь» Кертиса и «Конформизм в одежде». Второй из них я вручил старику.

— А еще есть? — прохрипел он.

— По-моему, ваше здоровье больше одного не вытянет, — заявил я.

— Нечего меня за слабака считать! — взревел он.