Камень с души   ::   Блок Лоуренс

Для этого я и купил нож. Чтобы ее убить.

– Вы заранее задумали убийство?

– Вроде бы.

– Где нож?

– Его нет. Выкинул. В дренажную канаву.

– Где выкинули?

– Не помню. Где-то.

– У вас должна быть кровь на одежде. Обязательно должна, кровь текла из нее рекой. Ваша одежда дома?

– Я от нее избавился.

– Как? Бросили в дренажную канаву?

– Послушай, Рой, не бери в оборот парня, который хочет в чем-то сознаться.

– Извините. Каттлетон, так где ваша одежда, в которой вы ее убили?

Всплыли смутные воспоминания. Вроде бы что-то горело.

– Мусоросжигательная печь.

– В вашем доме есть мусоросжигательная печь?

– Нет. В каком-то другом доме, неподалеку, в моем доме такой печи нет. Я пришел домой, переоделся, я это помню, завязал грязную одежду в узел, побежал в какой-то другой дом, бросил узел в мусоросжигательную печь и вернулся к себе. Помылся. Я помню, что кровь была под ногтями.

Они попросили его раздеться до пояса. Внимательно осмотрели руки, грудь, лицо, шею.

– Ни царапины, – прокомментировал сержант Рукер. – Ничего. А она царапалась, под ногтями много чего осталось.

– Рей, она могла царапать себя.

– М-м-м-м. Или на нем все заживает, как на собаке. Пошли, Каттлетон.

Они пошли в другую комнату, у него сняли отпечатки пальцев, сфотографировали и задержали по подозрению в убийстве. Сержант Рукер сказал, что он может позвонить своему адвокату. Но знакомых адвокатов у него не было. Знал он одного, у которого заверял какие-то документы, но случилось это давно и он даже не помнил фамилии этого человека.

Его отвели в камеру. Захлопнулась дверь, щелкнул замок. Он сел на стул, закурил. Впервые за последние двадцать семь часов у него не дрожали руки.

Четыре часа спустя в камеру вошли Рукер и еще один полисмен.

– Вы не убивали эту женщину, мистер Каттлетон, – заявил Рукер. – Почему же вы сказали нам, что убили?

Каттлетон молча таращился на него.

– Во-первых, у вас есть алиби, о котором вы не упомянули. В тот вечер вы смотрели двухсерийный фильм в кинотеатре «Лоув» на Восемьдесят третьей улице. Кассирша узнала вас по фотографии и сказала, что в половине десятого вы купили билет. Узнал вас и билетер. Он вспомнил, как вы споткнулись в темноте и едва не упали, когда шли в мужской туалет. Из кинотеатра вы ушли после полуночи. И сразу направились домой. Вас видела одна из женщин, что живет этажом ниже. И мужчина, комната которого находится в том же коридоре, что и ваша, показал, что вы вошли в комнату до часа ночи, а через пятнадцать минут погасили свет. Так объясните, что заставило вас признаться в убийстве этой женщины?

Он им не верил. Не помнил он никакого кино. Не помнил, как покупал билет, как спотыкался на пути в туалет. Ничего не помнил. В памяти остались лишь темная ночь, шаги, резкий бросок, нож и крики, тот же нож, летящий в канализационную канаву, запачканная кровью одежда в мусоросжигательной печи, вымываемая из-под ногтей кровь.

– Более того, мы поймали убийцу. Зовут его Алекс Канстер. Дважды отсидел на грабеж. Мы нашли у него окровавленный нож, лицо у него все в царапинах и я готов поспорить на последний доллар, что он уже сознался в убийстве Уолдек. Вы же ее не убивали. Почему вы дурите нам голову? Отнимаете время? Лжете?

– Я не лгу, – упорствовал Каттлетон.

Рукер открыл рот, чтобы что-то сказать, молча закрыл его.

– Рей, у меня идея, – подал голос второй полицейский. – Давай проверим его на полиграфе.

Он ничего не понимал. Его отвели в другую комнату, подсоединили проводами к какому-то прибору, начали задавать вопросы.