Иствикские ведьмы   ::   Апдайк Джон Хойер

Как снежный ком, катящийся с холма, мы накапливаем частицы.

Она ощутила свою грудь и живот, плавая в поту Джо, и этим окольным путем ее сознание возвращалось к любви к его телу, к его губчатой текстуре, весу, тайному запаху мужчины и довольно удивительному в мире маленьких чудес – его присутствию. Обычно он отсутствовал. Обычно он был с Джиной. Он скатился с Александры, издав оскорбленный вздох. Она уязвила его средиземноморскую гордость. Загорелый, с лысой макушкой, блестящий череп покрыт складками, как страницы книги, оставленной в росе, он первым делом, чтобы не страдало его самолюбие, снова надевал шляпу. Он говорил, что ему без нее холодно. Шляпа на месте, он поворачивает профилем моложавое лицо с острым крючковатым носом, как на портретах Беллини, и с печеночными впадинами под глазами. Ее привлек когда-то этот вяло-обольстительный вид; он напоминал барона, или дожа, или мафиози со свинцовыми глазами, вершащего жизнь или смерть, с пренебрежительным щелчком языка. Но Джо, которого она соблазнила, когда он пришел ремонтировать туалет, журчавший всю ночь, оказался в этом отношении беззащитным, – благочестивый буржуа, честный до последней медной шайбы, любящий отец пяти детей в возрасте до одиннадцати лет и родственник половине штата. Семья Джины заполонила это побережье от Нью-Бедфорда до Бриджпорта. Джо был безгранично преданным человеком, его сердце принадлежало многочисленным спортивным командам – «Селтикс», «Бруинз», «Уэйлерз», «Ред Сокс», «Потакет Сокс», «Пэтс», «Тимен», «Лобстерс», «Минитмен», – какие только можно вообразить. Раз в неделю он приходил и накачивал ее с почти такой же верностью. Адюльтер был для него шагом к вечным мукам, и он выполнял еще один свой долг, сатанинский. Это было также до некоторой степени противозачаточным средством, его начинала пугать собственная плодовитость, и чем больше семени принимала Александра, тем легче было Джине. Их связь переживала уже третье лето, Александре пора было ее прервать, но ей нравился вкус Джо, сладко-соленый, как нуга, и то, как воздух мерцал в дюйме над небольшими складками его лба! Его аура была лишена злобы и имела хороший цвет: его мысли, как и руки водопроводчика, всегда искали определенного соответствия. Судьба привела Александру от изготовителя хромированной арматуры к ее установщику.

Чтобы видеть особняк Леноксов так, как его видела она, отчетливо различимым до кирпичика, до гранитных подоконников и углов, до узких окон со стороны фасада, нужно парить в воздухе над болотом. Изображение быстро уменьшилось в размере, как будто удаляясь в пространстве, маня ее за собой. Оно стало размером с почтовую марку и, если бы она не закрыла глаза, исчезло бы, как капля в водостоке. Когда он кончил, ее глаза были закрыты. Сейчас она чувствовала себя ошеломленной и вывернутой наружу, как будто разделила его оргазм.

– Может, мне порвать с Джиной и начать где-нибудь все заново с тобой? – произнес Джо.

– Не глупи. Ты не хочешь этого, – сказала Александра.

Высоко вверху, над потолком, невидимые ветреным днем гуси, растянувшись клином к югу, кричали, чтобы успокоить друг друга: «Я здесь, ты здесь».

– Ты добрый католик, у тебя пятеро детей и процветающий бизнес.

– Да, и что я тут, в таком случае, делаю?

– Ты околдован. Это несложно. Я вырезала твою фотографию из «Иствик уорд», где ты на заседании Отдела планирования, и смазала ее своими менструальными выделениями.

– Боже, какой ты можешь быть отвратительной.

– Тебе это нравится, ведь так? Джина никогда не бывает отвратительной, Джина прекрасна, как Дева Мария. Если бы ты был джентльменом, ты бы помог мне кончить языком. Крови немного, месячные кончаются.

Джо покривился.

– Как-нибудь в другой раз, ладно? – сказал он и оглянулся в поисках одежды.