Я вернусь через тысячу лет   ::   Давыдов Исай

На Земле высказывались десятки различных гипотез о причинах взрыва. Но все они остались лишь гипотезами. Чтобы проверить любую из них — надо лететь на Риту.

Конечно, мы полетим туда не ради того, чтобы проверять гипотезы.

Однако и загадочным островом нам придется заняться. Хотя бы уже для того, чтобы не было больше сожженных островов.

— А ты не связываешь тот остров с людьми? — спросил Бруно.

Я пожал плечами:

— Слыхал и такую гипотезу.

— Чужую и я слыхал... — Бруно усмехнулся. — А своя у тебя есть?

— Не люблю заниматься бессмысленным. Ведь на Земле все равно ничего не докажешь.

— Это не так уж бессмысленно. Разумная догадка позволяет к чему-то подготовиться... А нас наверняка ждут не только враждебная природа и не только атомные неожиданности...

— Ты имеешь в виду враждебность аборигенов, старина? — спросил подошедший к нам Али.

— И не только аборигенов, — ответил Бруно. — Я имею в виду еще и нас самих.

— Ха-ха-ха! — Али смеялся громко, в полный голос. — Уж не думаешь ли ты, что мы способны рубить друг другу головы?

— До этой гениальной идеи я как-то еще не дошел! — Бруно улыбнулся широко, открыто. — Но и такой идиллии, как в “Малахите”, не будет. Мы не раз будем рычать друг на друга, старина!

— Я рычать не буду! — Али сказал это, гордо подняв голову. — Я не лев! Я человек! Я художник!

— Я тоже не собираюсь рычать! Но меня могут заставить.

— Кто?

— Не “кто”, а “что”. Обстоятельства!

— Обстоятельства создаем мы! — Али сжал кулак. — Они у нас вот где! Обстоятельства будут зависеть от нас!

— Я неплохо изучал старуху-историю, — Бруно снова улыбнулся. На этот раз — снисходительно. — Так, как думаешь ты, Али, думали многие, кто начинал большое дело. А потом обстоятельства выходили из-под контроля. У них есть такое грустное свойство — выходить из-под контроля. И люди делали не то, что хотелось, а то, что диктовали обстоятельства.

Али прищурился.

— Если так думаешь — зачем летишь?

— Риска хочу! — откровенно признался Бруно. — На Земле негде стало рисковать. Почти все безопасно. А рисковать на спутниках Урана ради килограмма европия — не хочется, мелко. Рисковать — так по-крупному!

— Это как-то не так... — Али задумался. — Отдает авантюризмом.

— Ничуть! — Бруно возразил очень спокойно. По-моему, он вовсе не обиделся. — Каждый мужчина должен рисковать в молодости. Если он не хочет рисковать, он болен. В старину это сглаживалось армией — военная служба была сплошным риском. А когда не стало армии — посмотри, кто осваивал Солнечную систему! Разве старики? И ты чувствуешь то же, что и я. Поэтому летишь! Просто ты над этим не задумывался.

“Удивительно! — мелькнуло у меня. — После гибели отца мама говорила почти то же самое!”

— Если хочешь познать самого себя — говори с Бруно! — громко и нарочито высокопарно произнес Али. — Давай завтра говорить весь день! Я хочу познать себя! Сто тысяч лет человек не может себя познать. Я буду первый!

— Мальчики! Мы ждем вас. Обед на столе. Из дверей столовой выглянула румяная, “беленькая” Аня, жена Али.

Обед, видно, давно уже ждал нас.

— Идемте! — Али махнул рукой. — Когда зовут жены — сопротивление бесполезно!



10. На Третьей Космической



...Я не хочу улетать! То есть я даже хотел бы — только не навсегда. Кажется, все тело мое протестует против этого “навсегда”.

Уже десять дней мы живем на Третьей Космической. Еще четыре дня карантина — и посадка. Еще четыре дня — и громадная голубая Земля наша начнет удаляться, исчезать и исчезнет для нас.

Пока она здесь, рядом. Каких-нибудь дня два в космическом лифте или два часа в ракете — и можно ходить по сибирской земле, дышать острым, холодным таежным воздухом, лепить снежки горячими руками... Пока что мы дома.