Я - оборотень   ::   Dark Window

Колян деловито похрустел полученным капиталом и долго рассматривал на свет водяные знаки, которых он, впрочем так и не обнаружил. Иностранец, тем временем, загрузился и скрылся за горизонтом. Так, со старых, изъеденных молью валенок началась колькина торговая карьера, результаты которой сказались уже через две недели.

Именно тогда Колян напросился в город вместе со своим дядькой. А уж про валютные киоски он достаточно слышал от старших парней. Поэтому в первую очередь он ринулся туда.

Возвратившись, Колька вечером собрал нас в сарае, где ночевал все лето, и вытащил коробку, с которой скалились счастливыми улыбками Том и Джерри. Это был блок, да, целый блок жвачки, о которой до этого мы могли только мечтать. Находясь на вершине славы, Колька проявил неслыханную щедрость и раздал каждому из нас по одной штуке, не забыв поведать о том, какими путями они у него появились. Случилось это в мае прошлого года.

С той поры прошло пятнадцать месяцев. За минувшее время коммерция Кольки резко пошла в рост. После школы Колян уже не маялся от безделья, а рыскал по округе в поисках товара, который мог привлечь внимание иностранцев. А по воскресеньям он весь день пропадал на шоссейке. Выручка составляла от десяти до пятидесяти долларов. Возвращался Колька усталый, но счастливый.

Звал он и нас, но по началу к его предложениям никто серьезно не прислушивался. И тут грянуло повышение цен. Теперь над Колькой уже никто не подсмеивался, а уж когда он привез из города замечательные вареные штаны с вышитым рисунком на заднем кармане, о которых вздыхали даже довольно обеспеченные из нас, то стал самым почитаемым пацаном в селе. И многие теперь тоже рыскали по окрестным магазинам и выходили на дорогу в поисках ощутимой выручки.

Не все приживались. Некоторым надоедало все свободное время тратить на куплю-продажу, не всем везло, и после двух-трех неудачных попыток они отсеивались. Это в основном были новички. И все же число втянувшихся в коммерцию росло. Дорога была разбита на участки, соблюдение границ которых строго контролировалось, а нарушения жестоко пресекались. Колька забил себе самый прибыльный участок. Лучший знаток дороги - он вычислил место, где чаще всего останавливались солидные фирменные автобусы. Теперь он ходил на дело не один, а брал одного-двух помощников, которые тащили за него сумку и голосовали проезжавшим иномаркам с соответствующими номерами. Звал он и меня.

Я, честно говоря, торговлей не интересовался, надеялся, что вырасту, выучусь и обеспечу себя всем, чему Колян посвящает любую свободную минуту. На шоссейку я ходил с ним всего два раза до этого.

Первый раз заработали всего по три доллара на душу, а во второй раз не повезло совсем. Несмотря на все наши старания ни одна машина возле нас не тормознула. Но хуже всего было то, что автобусы, на которые так надеялся Колька, молнией проносились мимо, одаривая нас бензиновыми выхлопами. Колька ругался и махал им вслед кулаком, а на обратном пути злился на меня, говоря, что это я накликал порчу, и божился, что больше меня с собой не возьмет ни разу.

Под конец лета Колька вдруг забросил коммерцию и окунулся в нормальную сельскую жизнь. Тем более, что в дни августовского путча иностранцы как сквозь землю провалились. Но перед самым отъездом загорелось ему сходить в последний раз - попытать счастья. А был это самый разгар работ - все в поле. И Кольке пришлось упрашивать меня.

Особых трудов это не составило, так как я совершенно не представлял каким образом убить время в оставшиеся до отъезда дни. Все мысли мои были уже в городе, и я был вообще-то не прочь приехать туда не с пустыми руками.