Японский оксюморон   ::   Еськов Кирилл

Сама проблема индивидуальности, возможности противостояния целей общества и индивидуума, появилась в Японии только после событий Мэйдзи... Современная японская литература ярко демонстрирует именно это качество: вброшенная в Новое время Япония воспринимает индивидуацию как отвратительное и неестественное одиночество" (Г.Ю.Любарский).

Отсюда следует естественный вывод, что самураи - никакие не рыцари (это чистая правда), что японское "гири" довольно слабо корреспондирует с европейской "честью" (и это правда: "гири" - понятие сословное, а "честь" сугубо личное; именно личная честь позволяет, например, человеку отказаться исполнять преступный приказ, даже исходящий из уст Самодержца - ибо Небесный суд, как ни крути, авторитетнее суда Земного), etc. Логично, Штирлиц?..

Логично-то оно, может, и логично, но в целом вышеприведенное построение есть просто призыв "не верить глазам своим", поскольку на клетке сего слона написано: "Буйвол". "Культура Японии неличностна (в сравнении с европейской) оттого, что индивидуализация там невозможна - так уж оно исторически сложилось..." Так вот, позвольте не поверить; в смысле - позвольте поверить глазам своим, а не табличке.

Ну, откуда могла взяться индивидуализация в суперколлективистской, китайско-ориентированной стране - вопрос отдельный; версий тут можно выдумать уйму. Японист А.Горбылев, специалист по истории воинского искусства, полагает например, что все дело в географии. Основы воинской традиции были импортированы в Японию из Китая, однако изящные шахматные стратегеммы Сун-Цзы оказались малопригодны в отсталой стране с горным рельефом и неразвитой сетью коммуникаций. Вместо "правильной" китайской войны с согласованным маневром крупных войсковых масс ("Ди эрсте колонне марширт...") возникла практика "войны коммандос" - слабо координированных действий мелких мобильных соединений, воющих сугбо "не числом, а уменьем". В этих условиях всегда резко возрастает роль элитных подразделений, разведки и диверсантов (ниндзя) - а ведь это все товар штучный, не штамповка; и если основными добродетелями китайского командира являются дисциплина и исполнительность, то японского - инициатива и нестандартность мышления. Средневековые японские повествования о войне полны упоминаниями имен командиров среднего и низшего звена, "лейтенантов" и "сержантов" - чего вы никогда не отыщите в китайских текстах (да и в европейских, между прочим, тоже). То есть, для японской воинской традиции принцип "Незаменимых нет!" не работает изначально - вот вам и индивидуализация: "Стая сильна лишь волком, // Волк лишь стаей силен"...

Если же не брать в расчет столь экзотичные версии, то объяснение большей (по сравнению с Китаем) индивидуализации членов японского социума будет ровно тем же, что и для Европы: разделение властей. Общепринятой считается точка зрения, что европейские свободы опираются на фундамент традиционной независимости власти духовной (Папский престол) от светской (местный монарх): социальная иерархия, в которую встроен европеец, в итоге оказывается не однолиненейной, и у человека в любой ситуации сохраняется возможность личного выбора. Этим Западная Европа отличается и от стран ислама, где подобный плюрализм невозможен в принципе, и от Восточной Европы, где Церковь, в силу ряда исторических обстоятельств, была обращена в заурядный департамент государственного аппарата, эдакое Министерство духовного окормления. В средневековой Японии же сложилась уникальная ситуация "параллельной власти" с царствующим, но не правящим Императором и военным правительством-бакуфу, возглавляемым сегуном.