Ярость on-line   ::   Романовский Александр

Ближайшая помойка (коей, в сущности, был весь Клоповник) пахла не в пример лучше. Вероятно, именно поэтому Курт не унюхал Хэнка прежде.

— Просто мне так кажется. Убить противника из этой штуковины, даже не разглядев как выглядит глаз. Разве этому я тебя учил? Нужно подойти на расстояние удара, чтобы уважить смерть. — Таран описал мечом короткую дугу.

Курт оскалился:

— Ты научил меня лишь тому, как выпустить из человека кишки, а потом отойти и слушать, как ликует толпа. Пристрелив тебя, я сделаю одолжение всем.

Пусть ты старик. Это не давало тебе права сажать меня на цепь, точно пса.

— Но посмотри, каким ты стал. — Безволосый указал кончиком меча на противника. — Когда я увидел тебя впервые, ты был диким волчонком, который не мог держать под контролем эмоции. А теперь передо мною — истинный Волк.

В душе «штатный киллер» признал его правоту.

— К чему ты ведешь?

— К тому, что мы здесь одни. — Таран не глядя вновь повел клинками.

— Разве необходимо кого-то убивать? Мы могли бы просто уйти. Вижу, на тебе нет ошейника… Твой нынешний… наниматель до такой степени тебе доверяет?

— Напротив, он еще более безумен, чем ты. Однако у него оказалось достаточно средств, такта и здравого смысла, чтобы избавить меня от твоей изуверской штуковины. Он выдумал нечто другое, еще более изощренное…

— Что ж, не завидую. Стало быть, предложение отклонено?

Курт молчал. О каком предложении этот ублюдок вообще посмел заикнуться?

— Сейчас ты умрешь.

— Посмотрим, — ответил Таран.

Он снял ножны с запасными гладиусами и, размахнувшись, бросил метаморфу.

— Не откажи, — усмехнулся Хэнк. — Если уж придется отправиться в царство Смерти… Целую вечность придется каяться, что воспитал не того ученика.

Курт взглянул на мечи, лежащие у ног. В кожаных ножнах притаилась сталь. Она манила и притягивала, звала на разные голоса. Волк понял, что недостаточно силен. Он не мог сопротивляться. Тщеславие пустило в нем корни.

Он знал, что это ловушка, коварный прием.

К чему рисковать?! Нужно расстрелять негодяя, не сходя с этого места.

Но палец предательски задрожал. Курт понял, что не может нажать на спуск.

Опустив «узи», он поднял мечи, не сводя с Тарана глаз. Тот смотрел и щерился.

Придерживая пулемет одной лапой, Курт вынул из ножен клинки. Оглядел. Кажется, никакого подвоха. Первосортная сталь. Лишь убедившись в этом, Волк отбросил «узи» в кучу мусора, предварительно вынув обойму.

Ножны полетели в противоположную сторону. Курт чувствовал, как лезвия пластами режут ветер. Скрестив мечи над головой, он сымитировал удар.

Хэнк повторил процедуру. Приветствие гладиаторов.

Противники стали сближаться.

Волк держал клинки в боевой позиции, Таран же будто прогуливался. Курта позабавила мысль о том, что Черепа хватил бы удар, увидь тот, как его «штатный киллер» бездарно рискует своей шкурой. К счастью, гангстер был далеко.

Несколько секунд противники кружили один подле другого, примериваясь, приноравливаясь. Курт ударил первым. Хэнк ловко блокировал выпад и сразу же контратаковал. Острие гладиуса просвистело рядом с ребрами Волка и на излете коснулось ноги. Бедро обожгла острая боль. Курт не обращал внимания; рана не глубока, хотя десяток стежков сделать все-таки придется.

Боль придала сил, очистила разум.

Перехватив гладиусы Курт вновь ринулся в атаку. Мечи скрестились. Полетели искры — удары сыпались один за другим. К Волку возвращалась память. Он слишком долго сидел на постной огнестрельной диете. Пора бы возвращаться к истокам… Таран отступал. Глаза его горели удивлением. Он не ждал такого пыла.

Курт заставил безволосого свести клинки в одной точке. Но его «правый» меч оставался свободен. Свобода маневра, свобода пространства.