Это сон   ::   Вартанов Степан

Только вот — на кой нам вас у кого-то похищать? Ответь мне?

— Я так не думаю, — соврал Лерка. — Я просто…

— Думаешь, — пожал плечами Семен Семеныч. — Ты ешь варенье, ешь. И чай пей, остынет. — Лерка послушно взялся за чашку, на всякий случай — двумя руками. Вдруг руки начнут дрожать, как тогда, на тесте с овчаркой?

— В Союзе ежегодно тысячи и тысячи мамаш оставляют своих детей в детдоме, — сказал Семен Семеныч. — И я не думаю, что ты хотел бы иметь матерью такую женщину. Но — это, даже это, мой маленький бунтовщик…

— Я не…

— Даже это, — повысил голос Семен Семеныч, — не твой случай. Ты — не просто сирота, ты сирота круглый, абсолютный. Понимаешь ли ты, чему мы тебя учим? Стрелять, взрывать… И узнавать — узнавать правду. В восемнадцать лет ты уже будешь асом. В тридцать — тебе не будет равных. А теперь представь ты в тридцать лет вдруг узнаешь, что у тебя были где-то отец с матерью. А мы это скрывали. Что ты сделаешь? С нами, со мной? А? То-то…

— Я понял…

— Пей чай, малыш. И поверь, тебе ничуть не хуже с нами, чем в обычном детдоме. Ну не было бы у тебя спецподготовки. Ну вышел бы шпаной. Ну стал бы новым русским… Шлепнули бы тебя потом… Это — лучше?

— Я верю ему, — подумал Лерка с отчаянием. — Я ему опять верю. Да что же это такое?

— Тогда что это за семья? — спросил он.

— Просто семья, — пожал плечами Семен Семеныч. — Они, конечно, наши люди…

— А!

— Но это всего лишь значит, что они не станут задавать тебе вопросов о твоем прошлом, и не станут разыскивать тебя в будущем.

— Ясно. А зачем?

— Тебе надо представлять себе, что такое нормальная жизнь. Раз. — Семен Семеныч загнул палец. — Тебе надо представлять, что такое нормальные ребята твоего возраста. Два. Чтобы не чувствовал себя очень уж… судьбой обиженным. Ну и главное — это твое первое задание.

— Я молчу, — сказал Лерка. Его собеседник коротко хохотнул и потянувшись через стол, погдадил мальчишку по короткому шжику волос.

— Правильно молчишь, — кивнул он. — Задание — учебное, не боевое. Внедриться, так мы тебя внедрим. Подружиться, завести врагов… Само получится, уверяю тебя. Не болтать. Тоже само. Что я упустил?

— Докладывать раз в неделю лично вам, — пожал плечами юный шпион. — И за неуспеваемость оттуда не вылететь.

— Ну это тебе придется ОЧЕНЬ постараться, дорогуша. Очень.

— Почему? — удивился Лерка. — Не выучу урок…

— Ты сейчас — на уровне их десятого класса по языку и естественным наукам,

— строго сказал Семен Семеныч. — Если не выше. И на их уровне, или чуть выше — по гуманитарным. Прорвешься.

— Да, тогда действительно… — Лерка задумчиво посмотрел на своего куратора. Он еще только начинал привыкать к этой идее — год без забора… Без спецподготовки… Без…

— Я же все потеряю, — сказал он. — Все мускулы…

— Занимайся в лесу, в свободное время, — ответил куратор. — И не попадайся при этом народу на глаза. Хотя… Помнишь, я говорил тебе, что эта школа — необычная?

— Помню…

— Они там помешаны на боевых искусствах — правда старинных. Карате, кунфу, стрельба изо всякого антиквариата. В целой школе почти никто не колется — даже были конфликты уже с наркодельцами… Словом, тебе понравится.

— Есть, понравится, — серьезно сказал Лерка.

— И постарайся там никого не убить.

— То есть? — Лерка вспомнил про чай, и поспешно отхлебнул большой глоток. Семен Семеныч, заметивший это, усмехнулся. Он всегда все замечал.

— То есть, несмотря на их увлечение карате, ты для них — супермен. Если тебе дадут по носу, и ты ответишь так, как ответил бы в детдоме, нам придется переводить убийцу в другую школу.

Лерка промолчал. Он никогда не дрался вне детдома, и не имел ни малейшего представления, насколько сильны или слабы обитатели внешнего мира.