Караван   ::   Сергеев Иннокентий

Она опустила голову. - И инструменты для боли,- продолжал я.- И темы для сна... Она молчала. - Но всё это неинтересно - ведь каждый раз оказывается, что мы боялись совсем другого. Она заговорила: - Город был разделён на две части рекой. И был король правого берега и королева левого берега. И они обвенчались... - И перекинули через реку мосты,- подхватил я.- Но однажды в грозу река разлилась... - Нет,- оборвала меня она.- Реки просто не стало. - Река не может исчезнуть,- возразил я. - Море не может исчезнуть. А река может проложить новое русло. - Однажды был один могущественный правитель,- сказал я.- И вот, во сне он увидел прекрасную женщину... - Я уже слышала эту историю. Она поднялась на ноги, покачнулась, и я подхватил её. - Голова закружилась. Она высвободилась из моих рук. - Ты проводишь меня?

У парома она обернулась ко мне и сказала: - Сегодня вторник. - Да. Я помню,- сказал я. - Нужно на что-то решиться. - Да. - И что ты решил? - Давай подождём до завтра. - Больше нельзя ждать,- возразила она.- Ты должен решить это сегодня. - Хорошо,- сказал я.- Я решу это сегодня. Она кивнула и, быстро поцеловав меня в губы, ступила на палубу.

Я подошёл к письменному столу и, выдвинув нижний ящик справа, достал пистолет и задвинул ящик на место. Как быстро сужаются круги, и времени остаётся всё меньше. И зачем-то каждый раз нужно делать всё заново, как если бы эта игра была чем-то большим, чем просто игрой. Как если бы могли существовать непрозрачные стены. Она будет ждать звонка, а я даже не знаю номера её телефона. Зачем-то это должно повториться снова. Но пока она не спохватилась, у меня ещё есть время. Пока она ждёт моего звонка. И это всё ещё мой остров.

Они

Они стекаются под своды, расписанные красками ночи, они движутся к воротам, сияющим как трон из глубины пещеры небес, вдыхая запах горящего воска, они медленно движутся,- шорох одежд, шарканье ног, лица,- собираясь как бисер на стеклянных нитях театра часовщика. Переливчатые формы шёлка, ароматы духов. На балконах зданий безжизненных окон идёт снег. Они движутся. Звери меняют своё облик и, изгибая спины, скалятся. Буквы прожигают бумагу страниц и смешивают тексты. Электричество плавит металл линий высокого напряжения, и он проливается огненным ливнем, ветер раздувает холодное пламя неона на мусорных свалках. Они движутся. Снег перестал. Они движутся.

Он

Он писал ей письма на жёлтой бумаге и каждое новое письмо подписывал иначе, нежели предыдущие, и поэтому она не знала, как его зовут. Она не знала, кто он, и где он живёт, потому что каждый раз он писал о себе разное и указывал новый обратный адрес. Она не знала, получает ли он от неё ответные письма, и в срок ли они доходят. Впрочем, она никогда не писала даты. Она вообще не писала ему сама. Когда ей приходило в голову отправить ему ответ, она просила какую-нибудь из своих подруг что-нибудь чиркнуть, неважно что. Или делала выписку из какой-нибудь книги или журнала. Просто так. Когда он перестал писать ей, она решила, что ему наскучила игра. Она не знала, что он умер.

Дом, где продают пиво

Они остановились у дверей со стороны главного входа. - Что здесь можно делать?- сказал один из них, кивнув на освещённый электричеством холл. - Коллекционировать различной формы бокалы, наливать в них жидкости разного цвета и пробовать их на вкус,- сказал кто-то. - Изобретать новые рецепты яичницы,- добавил другой. - Можно знакомить в своей квартире незнакомых между собой женщин и мужчин или попробовать научиться играть на скрипке,- предложил третий. - Можно рисовать на картоне фигуры бородатых людей и ждать, когда они постучатся в дверь и войдут,- сказал четвёртый. - Рисовать на обоях окна и ждать, когда в них заглянет солнце,- улыбнулся пятый.