Картинная галерея (сборник)   ::   Пухов Михаил

 — Никогда не смогу вести машину слепым методом. Обязательно ошибусь.

— Смотри за рацией, — сказал Вершинин.

Планета внизу была испещрена облаками, опоясана кругом радуги. Сквозь голубое небо просвечивали пятна лесов, лысины пустынь, четкий изрезанный силуэт береговой линий.

— Тридцать девять, — непонятно сказал Птицын.

Возник вес.

— Ноль, — сказал Птицын.

Пол провалился. Ракетобус снова встал параллельно пятнистой стене Гаммы.

Из радуги на горизонте показалась блестящая точка.

— Тютелька в тютельку, — сказал Вершинин. — Молодец, Гриша.

Сверкающая точка над прозрачным провалом атмосферы приближалась, приобретая очертания стандартного орбилета среднего тоннажа.

— Так ничего и не передают?

— Нет.

— Странно, — сказал Вершинин. — Ну ладно. Здесь я пока не нужен. Пойду предупредить пассажиров. Смотри за рацией. Я быстро.

— А вводные? — сказал Птицын.

— Я сейчас вернусь, — сказал Вершинин. — Работайте, ребята.

Он отстегнулся, встал с кресла и пошел к выходу, неловко переступая ботинками со специальными подошвами, пристающими к полу. Неприятный метод перемещения, хотя есть и любители. На базе регулярно проводятся соревнования по ходьбе на этих самых подошвах. Рекорд — пять минут на стометровке.

Прикрыв дверь кабины, Вершинин очутился в круглом, как труба, десятиметровом коридоре, вдоль стен которого тянулись поручни, облегчавшие передвижение. Изредка из стен выступали люки пассажирских и грузовых помещений. Пассажиров было двое, они следовали до Дзеты, чтобы сменить улетавших в отпуск. Пассажиры жили в последней каюте и, по выражению Гриши Птицына, «пассажирили», то есть не занимались ничем существенным. Сейчас их следовало предупредить, хотя стыковка у Птицына всегда проходит без осложнений. Просто так, на всякий случай.

Вершинина бросило в стену туннеля, когда он не миновал еще и полпути. Руки крепко ухватились за поручень. Что-то они рано колобродят, мелькнула мысль. Вес на секунду исчез, и вдруг коридор стал глубоким колодцем. Вершинин повис над ним на поручне, соскальзывая вниз, ища ногами опору. Тяжесть не исчезала.

Уходят на полной тяге, определил Вершинин, пять метров, расшибусь в лепешку, надо держаться. Ноги нащупали крышку люка. Кажется, склад контейнеров. Он стоял, прижавшись лицом к стене. Тяга не ослабевала.

Что они? Услышали SOS? Тогда это надолго, но вроде не от кого. Или увидели летающее блюдце? Или что? Что там у них происходит?

Тяжесть исчезла. Вершинин пополз по стене коридора, крепко сжимая поручень, ожидая возобновления работы двигателей. Пассажиры? Ничего с ними не случилось. Каюта тесная, отделались легким ушибом. Но вот наконец дверь кабины.

— Что происходит? — спросил Вершинин, закрывая ее за собой.

— Происшествие, — сказал Птицын.

— Бред, — сказал Серов. — Во сне не приснится.

— Почему вы от них сбежали?

— Это не они, — сказал Серов. — Они окопались на станции. Я с ними разговаривал. Ракетой управляют легийцы.

— Местные астроантропы, — пояснил Птицын.

Не в форме сегодня ребята, подумал Вершинин. Он опустился в кресло. Ракетобус «Лунь» уходил прочь от Гаммы, в пустое звездное небо.

— Вас разыграли, — сказал Вершинин. — Так всегда делают. Один полетел, а другой остался на станции, чтобы устроить розыгрыш. Это ему удалось.

— Они оба на станции. Я разговаривал с обоими. В основном, правда, с Баскаковым. Но и с Гориным тоже.

— А кто пилотирует орбилет?

— Я же объясняю, легийцы, — сказал Серов. — Ракету оставили незапертой, они проникли туда и остались наедине с биоуправлением. Как старина Шимп.

— Вы шутите?

Но они не шутили. Вершинин рассмеялся.

— Чего же вы испугались? Несколько любопытных туземцев забрались в ракету, чтобы прокатиться.