Компьютерные игры для детей среднего возраста   ::   Амнуэль Песах

Пять минут спустя, когда тряска прекратилась, и когда Лиза поправила прическу, и когда я отряхнул брюки, мы обсудили сложившуюся ситуацию, и Лизе пришлось признать, что она не знает, где мы — все еще в программе завтрака или уже вернулись в реальный мир. И не знает, как это узнать. Может быть, системный программист более высокой квалификации сумел бы провести нужный тест, но…

— Так вызывай программиста! — потребовал я. — В чем проблема?

— А если и программист тоже записан на этой же программе? — уныло сказала Лиза. — Как я отличу, он настоящий или сконструированный?

— Ущипни!

— Его или тебя?

— Ты хочешь сказать, что мы уже никогда отсюда не выберемся?

— Откуда? — закричала Лиза. — Мы давно выбрались, мы в Тель-Авиве, ясно?

— Ясно, — покорно сказал я, оставшись при своем мнении. Смотреть математические программы мне расхотелось. Целоваться мне расхотелось тоже. Мне вовсе не нравилась мысль, что целовать Лизу меня заставляет не мое мужское желание, а некая строчка в некоей программе, да еще и зараженной вирусом «Рашен дринк».

— Все, — сказал я, — беру эту модель. На тридцать шесть платежей по «Визе». Надеюсь, фирма сделает мне скидку, поскольку я в этой модели уже живу.

Вы думаете, фирма пошла мне навстречу? Черта с два. Выхода у меня не было, пришлось платить.

Рисковать я не хотел. Судите сами. Допустим, я все еще был внутри программы. Я отказываюсь покупать, оператор нажимает «сброс», и… Конечно, если я ошибаюсь, если я благополучно выбрался из компьютерного мира в реальный, то моя покупка — чистое разорение. Тем более, что после хупы нужно будет покупать квартиру.

Утром после первой брачной ночи я спросил Лизу, не раскрывая глаз, чтобы не видеть выражения ее прекрасного лица:

— Лизочка, как по-твоему, этот вирус… ну, «Рашен дринк»… из-за него ведь не разводятся?

Лиза долго молчала, и мне в какой-то момент показалось, что я переместился в другую программу, и если я открою глаза, то увижу не свою спальню и не свою жену, а какой-нибудь первобытный лес и страшную мымру на переднем плане.

— Послушай, — сказал голос Лизы, и я облегченно вздохнул, — ты только никогда и никому не говори о своих подозрениях, хорошо? Если ты считаешь, что этот мир — компьютерный, это ведь не значит, что все должны считать так же? Особенно наши с тобой дети.

О детях я действительно как-то не подумал.

Я дал Лизе обещание и нарушил его. Потому что еще раньше я дал обещание некоей компьютерной фирме рассказать о ее замечательной продукции в одной из глав «Истории Израиля». Вот я и рассказал. Но, если я все еще там, внутри программы, то о какой «Истории Израиля» идет речь? И что это такое — мой Израиль?

А твой, читатель?