Конан и честь империи   ::   Старк Джеральд

– Один из которых являлся известным гиперборийским магиком с законным, подверженным лично королем Пограничья, разрешением на занятие таковым ремеслом, – уныло завершает фразу Грайтис, – а также представлял в Вольфгарде двор Халоги. В посольстве нас заживо сожрут, когда узнают… Отчего этому ублюдку приспичило наведаться сюда, а не в приличное заведение госпожи Зифты? А, хозяин? Что он у вас забыл?

Цвет физиономии владельца «Снежной ящерицы» меняется с болотно-желтоватого на бледно-синеватый. Такой краской на жестяной вывеске изображена шкура зверя, давшего название постоялому двору. Он нерешительно мнется, локтем подпихивая супружницу – то ли ожидая совета, то ли напротив, предупреждая о молчании. Собравшись с духом, бочком придвигается к месьору Грайтису и начинает вполголоса объяснять, помогая в особенно затруднительных местах взмахами рук и выразительными гримасами. Хозяйка поддакивает, но, когда стражники выволакивают из каморки завернутый в половик труп, оставляющий на полу размытую кровавую полосу, не выдерживает и убегает, негромко подвывая.

– Получается, Унтамо навещал твоих красоток почти каждую седмицу? – деловито переспрашивает Грайтис. – Желая при том близкого общения с особами как можно более юных лет? И непременно приводил с собой телохранителя, а то и двух? Они торчали под дверью или дожидались его в общем зале? Нынче все происходило, как обычно?

– Он явился незадолго до полуночи, – запинаясь, вспоминает трактирщик. – Потребовал Мави – чем-то она ему приглянулась, он уже третий раз к ней шастал – и поднялся наверх. Охранник, как водится, остался в коридоре. Вон там сидел, – он указывает на опрокинутую скамью почти напротив двери. – Перед самым рассветом как начали голосить на весь дом! Сторож, наверное, вскочил спросонья и бросился выручать хозяина. Мы-то замешкались, когда прибежали, тут уже все было… вот такое. Эти двое лежат, не шелохнутся, а девка забилась в угол и завывает.

– Понятно, – Грайтис рассеянно кивает и начинает распоряжаться: – На три-четыре дня всех гулящих красоток отсюда долой. Комнату мы запрем и опечатаем. Лучше бы тебе и таверну прикрыть, но ярмарка на носу… Ты же предпочтешь удавиться, чем упустить постояльцев, верно? Поглядывай за спину – вдруг гиперборейцы возжелают отомстить за убиенного сородича. А сейчас соверши полезное дело: быстренько раздобудь повозку и две большие холстины. Эй! – он заглядывает в комнатушку, где стражники примериваются, как бы половчее стащить с кровати тело мертвого колдуна. – Уведите сперва девчонку. И поосторожнее там, чтобы покойник на части не развалился!

Мави не сопротивляется, когда две блюстителей пробираются к ней и поднимают на ноги. Шатаясь, она послушно ковыляет к двери, глядя прямо перед собой отсутствующими, чуть косящими глазами. Кто-то догадался принести широкий плащ и набросить его на плечи девушки. Она стоит, сгорбившись и неуклюже топчась по выскобленным доскам босыми ногами, оставляющими липкие темные следы.

– Куда ее, ваша милость? – спрашивает один из гвардейцев. – В городскую тюрьму или?..

– В крепость, – быстро переглянувшись с Рэфом, решает месьор Грайтис. – Подыщите комнату с хорошим засовом и не оставляйте без присмотра. Да, пусть ее как можно быстрее осмотрит лекарь. Прочим знать об этой девице необязательно… особенно аквилонцам. Все меня поняли?

* * *



Позаимствованная на конюшне «Снежной ящерицы» подвода, запряженная гнедым мерином почтенных лет, бодро громыхала по окраинным улицам, направляясь к Закатному кварталу. На дне возка, прикрытая холстиной и старыми мешками, таилась пара продолговатых предметов, иногда перекатывавшихся из стороны в сторону и слегка подпрыгивавших.