Конан и легенда Лемурии   ::   Орли Ник

Мы тут привыкли и знаем, что можно делать, а что нельзя. А чужаки, которые о таких вещах знают только понаслышке, бывает, прослышат о нашей пещере и решат, что там сокровища грудами лежат и только их и дожидаются!

– А съезжу-ка я посмотреть на эту пещеру, – решил Клнан.

– Зачем? – испугался Тилли, – Конан, никто никаких сокровищ в глаза не видел! Выдумки все это!

– Я знаю.

– Тогда зачем? Зачем будить спящих демонов?

– Слухи всегда преувеличивают опасность. А мне интересно посмотреть, что же это все-таки за лемурийская пещера.

– Конан, не надо этого делать. Я уезжаю прямо сейчас, ни помогать тебе, ни ждать тебя я не стану!

– А я тебя о чем-то просил, что ли? И дорогу через горы я вполне осилю один. Поезжай, не волнуйся.

– Ага, не волнуйся, а мне потом как возвращаться?! И что бы мне было язык мой не прикусить покрепче…

Тилли поспешно собрался, вскочил в седло, тронул коня, потом снова обернулся к Конану:

– Поедем, Конан? Ну ее, эту пещеру?

– Нет.

Тилли хлестнул коня и ускакал, ругаясь.

* * *



Конан, не торопясь, собрался и поехал в направлении, указанном Тилли. Среди пологих гор, среди которых располагалось небольшое озеро, одна возносилась вверх кручами скал, на которых не могли вырасти ни трава, ни деревья. У подножия этой горы, недалеко от линии воды виднелось темное пятно пещеры с нависающим каменным монолитом. Берега озера были покрыты россыпями камней, поэтому ехать пришлось осторожно. Подъезжая к пещере, Конан вдруг понял, что как-то незаметно оказался в совершенно безмолвной зоне – ни птичий свист, ни шуршание ящериц в траве, ни шелест стрекозиных крыл не оживляли мрачную ауру этого места. Насторожившись, Конан спешился, привязал коня к стволу молодой сосны и бесшумно подошел к пещере. Перед пещерой лежали в ряд останки восьми человек. Тела высохли, одежда истлела и развалилась, но остатки обуви и ремней еще были различимы. Конан задумался. Тела не были объедены зверями, значит не неведомое чудовище убило их. Тела сложены одно рядом с другим, значит, кто-то побывал в пещере после смерти этих людей. Он вынес тела, но не озаботился погребением, значит, он хотел отпугнуть от пещеры других искателей сокровищ. Рядом с телами нет инструментов, с которыми они должны были сюда придти, нет ни колец, ни цепочек, ни браслетов, ни кошельков. Кто-то все это должен был собрать. Из пещеры не доносится ни звуков, ни запахов. Смутное ощущение опасности, запах старой смерти, но это не горячий запах засады и не запах жизни, отгородившейся от мира барьером смерти.

Конан отошел от пещеры, пройдя по лесу, нашел то, что искал – кусок трухлявого дерева. Выломал несколько крупных кусков, вернулся к пещере, высек кремнем искру на гнилушку, раздул огонек и осторожно двинулся вглубь пещеры. По мере того, как он уходил от выхода и слабел дневной свет, глаза постепенно привыкали к темноте, и небольшой толики света от тлеющей гнилушки хватало, чтобы ориентироваться в темноте. Пещера оказалось не очень разветвленной, Конан запоминал все развилки, выбирая каждый раз левый коридор с тем, чтобы правая рука с мечом не была стеснена в движениях. Пока пещера ничем не отличалась от многих других, где Конану приходилось бывать. Коридор вдруг пошел под уклон, а вскоре сорвался вниз на половину роста Конана, и он оказался в довольно большом подземном зале. Конан постарался запомнить выход своего коридора и обнаружил, что это нетрудно – на каменных стенах были явно нанесены опознавательные знаки его предшественников – следы копоти от факелов и глубокие выбоины, сделанные каким-то тяжелым инструментом. Подземный зал беспорядочно был перекрыт сталактитами и сталагмитами, часть которых была выломана и расколота.