Копье Крома   ::   Фрост Донован

Но перед ванирами должен предстать именно ты – командир Северного Легиона, известный на севере человек, а не эти… – тут Атли выкрикнул в метель что-то лязгающее и хрипящее, – ты должен принести в роды ваниров виру за убитых вами прежде воинов и дать клятву выплатить виры за всех, кто погибнет под стенами твоей крепости.

Сапсан кивнул головой в знак того, что обо всем этом говорено уже не один раз, но гигант шагнул вперед и рявкнул, перекрывая вой ветра:

– И выйти мы должны сегодня!

– Нет, Атли, завтра! – Метель крепчала, и обоим приходилось почти кричать.

– Или ты хочешь вернуться и застать среди дымящихся руин только чавкающего Хресвельга?

– О Митра! Кто такой Хресвельг?

– Хресвельг – это пожиратель трупов, Сапсан.

С этими словами ванир, видимо, решил, что сказал достаточно.

– Я буду в лагере со своими людьми, когда утихнет пурга, – отрезал он, развернулся и пошел прочь. Его голос донесся до Сапсана уже из самого сердца клубящегося ледяного тумана:

– Пусть все будет готово к походу? Аквилонский офицер в сердцах осыпал проклятиями безразличные ледяные смерчи, поплотнее запахнулся в накидку и отправился в противоположную сторону, к лагерю своих войск.



ГЛАВА 2

Командира Северного Легиона создала и воспитала граница. Здесь, вдали от мощенных гранитными плитами дорог, сверкающих дворцов и распаханных полей, среди сумрачных скал, чреватых лавинами, среди завывания неистовых ветров и грохота водопадов, среди гандерландских укрепленных городков и боссонских деревень, больше похожих на форты и деревянные крепости, чем мирные поселения, где каждый мужчина был воином, а каждый ребенок – охотником и следопытом, прошла его жизнь.

И хотя все четыре десятилетия своей карьеры ему ни разу не довелось участвовать в крупномасштабной войне или регулярном сражении, его опыту мог бы позавидовать любой из тарантийских стратегов, заносчивых пуантенских баронов или хваленых немедийских командиров, вышедших из стен знаменитой на весь цивилизованный мир военной академии в Бельверусе.

На северной границе Аквилонии, впрочем, как и на западной, шла вечная, кровавая и первобытная война, война, состоящая не из баталий, осад и штурмов, а из засад, стычек, набегов и карательных рейдов. Пограничье с его воистину первобытными нравами вылепило особую касту военных, похожих на пышное рыцарство центральных, южных и восточных провинций или наемных искателей приключений из столичных полков не более, чем походили на них сами враги пограничья – дикарские племенапиктов, кланы киммерийцев или дружины мелких родовых вождей жителей загадочного Нордхейма – асиров и ваниров.

Испокон века северные и западные гарнизоны считались среди офицерства и рыцарства Тарантии, Шамора, Танасула и Галпарана местом ссылки, совершенно не почетной и крайне опасной. Северный Легион, так же как и отдельные пограничные отряды в Боссонских Топях, формировался по приказу из Тарантии преимущественно из самих жителей пограничья – боссонцев и гандеров. Со временем они превратились в особую воинскую касту, независимую, нелюбимую в столице, но весьма боеспособную.

В рядах Северного Легиона ценились совершенно иные качества, чем в среде «регулярных» – тут не найти было лихих дуэлянтов, для которых личная честь или честь дамы ценилась превыше самой жизни, готовых, забавы ради, подставить грудь под меч первого попавшегося забияки: однако вот уже десять лет, как на столичном турнире мечников и копейщиков северяне брали первые призы к вящему неудовольствию гвардейских полков.