Корни гор   ::   Дворецкая Елизавета

Но почему-то Торбранд Погубитель Обетов, конунг фьяллей, уже не первую ночь просыпается с чувством, что над ним нависла смертельная угроза.

...Квиттингская ведьма смеялась, запрокинув и подставив лунному свету свое изломанное лицо. Но вдруг смех ее замер, руки упали, все тело застыло. Несколько мгновений она оставалась неподвижна, потом упала на колени прямо на камень, уронила голову и совершенно скрылась в потоке своих спутанных волос. Облитая слепящим лунным светом, она стала похожа на камень, причудливый валун, одинокий на гладкой площадке вершины.

Потом из самого сердца камня вырвался короткий сдавленный звук, потом еще. Прижав ладони к лицу, ведьма Медного Леса рыдала, так же отрывисто и холодно, как недавно смеялась. Она была одна на всем свете, одна лицом к лицу со своей странной и злой судьбой.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДАНЬ МЕДНОГО ЛЕСА

Наутро Торбранд конунг вышел из спального покоя хмурый и усталый. «Будто всю ночь не спал, а сражался», – вполголоса заметил Хьёрлейв Изморозь. Нынешний конунг фьяллей никогда не был красавцем, но сейчас бледность, серые тени и морщинки под глазами, тяжесть полуопущенных век, какая-то особая резкость в чертах тонкогубого, длинноносого лица были особенно заметны и делали его на вид старше тридцати шести лет, прожитых на свете.

– Уж не заболел ли он? – перешептывались обитатели усадьбы Аскегорд, прикрывая рты руками. Говорить о нездоровье конунга вслух глупо и опасно: можно накликать беду на все племя.

– У него такой вид, как будто его всю ночь душила мара [8] ! – негромко бросил Асвальд сын Кольбейна. В ожидании вестей он, как и многие другие, являлся в усадьбу конунга спозаранку.

– Жениться ему пора, вот что! – отозвался один из хирдманов [9] , Орм, по прозвищу Великан. Он был невеликим мудрецом и именно потому уверенно давал советы кому угодно. – Тогда уж будет не до мары!

Асвальд негодующе дернул острым плечом. Орм, конечно, не хотел его задеть, но он почувствовал себя задетым.

Возле них остановилась одна из женщин, Люна, шедшая от курятника с решетом яиц. На ее щеках видны были мелкие рубцы: следы «гнилой смерти», которой два года назад переболели в Аскефьорде многие.

– Жениться! Ты что, не слышал, что он говорит? – ответила она Орму. – Конунг говорит, что не женится, пока не кончится эта война с квиттами! Потому что если он женится раньше, то Регинлейв больше не будет его защищать. А это может плохо кончиться!

– Эта война не кончится никогда, если то, что происходит сейчас, называется войной! – заметил Хьёрлейв Изморозь. – Ни одно племя не дает дани добровольно, значит, если мы хотим получать с квиттов дань, каждый год у нас будет заново начинаться война! Клятвы в покорности – самые непрочные!

– Пора бы им вернуться! – вздохнула женщина, и все знали, о ком она говорит. – А то нам будет нечем угощать ни богов, ни людей...

Люна оглянулась в сторону моря. Зимний Камень отсюда не был виден, но по вечерам солнце садилось почти над ним, а это означало, что зима совсем рядом, что пришла пора осенних жертвоприношений [10] . Осенние пиры, когда урожай собран, везде бывают самыми богатыми, но в Аскефьорде все теперь иначе. Горная страна давала не слишком много хлеба, и конунги фьяллей никогда не были особенно богаты. А в последние годы, когда Торбранд конунг постоянно собирал войско, другой дани он почти не получал: нельзя было спрашивать с людей чего-то большего, чем их жизнь, да и хозяйства были расстроены недостатком рук и присмотра. Конечно, походы на Квиттинг не оставались бесплодны и уже однажды новый конунг квиттов, Гримкель Черная Борода, платил фьяллям дань. Что он заплатит сейчас? За данью отправился молодой Хродмар ярл [11] , по прозвищу Удачливый, – человек стремительный, горячий, отважный и настойчивый.