Король-Беда и Красная Ведьма   ::   Ипатова Наталия

Он не пожалел ради этого публично втоптать в грязь доброе имя своей королевы, вскочившей на ноги с криком: «Нет! Это неправда!» Он и жизни ее не пожалел, потому что в действии был подписанный им закон о супружеской неверности, который Рэндалл среди прочих грозился отменить первым, «потому что чушь собачья». Правда, в этом вопросе Рэндалл едва ли сошел бы за образец.

Но они походили. В самом деле. Не так, как походили на Брогау его сыновья, но все же лицо Рэндалла было достаточно узким, и могли возникнуть сомнения, только ли материнская кровь здесь сыграла. Оба они были темноволосы. Оба были откровенными хищниками, дравшимися за свой кусок мяса. К тому же это была сплетня из тех, которые невозможно опровергнуть.

Молодой король отступил на шаг, держа меч в вытянутой руке горизонтально, направленным в сердце Брогау. А потом, словно в величайшем негодовании, в смятении чувств, в рыцарском гневе грянул его оземь, так что лезвие вонзилось в песок и задрожало, отозвавшись протяжным, как струна, звоном. Да еще и рукоять от себя оттолкнул.

— Правду! — прорычал он.

Неизвестно, что померещилось прочим, а Аранта в этот момент увидела, как грудь его изнутри вспорол сверкающий не то луч, не то меч и острие его пробило грудь Брогау. И некоторое время они стояли напротив друг друга, словно два мотылька, насаженных на одну булавку. Будто оба сердца были пронзены.

Секунда промедления, и Рэндалл снова взял меч из песка. Но произошло достаточно, чтобы магия свершилась.

— Да, — сказал Брогау, хотя теоретически, для всех, кто не видел магии, мог нанести Рэндаллу до десяти штук смертельных ударов. — Это неправда. Твоя мать чиста. Просто мне до смерти захотелось посмотреть, как ты себя поведешь. Прими мои поздравления. Ты будешь хорошим королем. Во всяком случае, любимым. Черни и женщинам нравится, когда вот так, очертя голову, грудью на меч. Им кажется, это красиво. А именно они и формируют мнение большинства, перед которым склоняются и такие головы, как у нас с тобой.

— Но за это признание ты мне кое-что должен, не так ли? — продолжил он, почти наугад отмахиваясь от ударов Рэндалла. Пот заливал ему глаза. Рэндалл был близок, близок…

— Скажи — что, и я подумаю.

— Одна просьба. Сделай это быстро. У меня нет сил тешить твое самолюбие.

— Я полагал, мы тешим тут твое самолюбие. Раз так, договорились…

Меч Рэндалла нырнул вперед с быстротою языка ящерицы, и непоколебимый как скала Брогау пошатнулся и мягко-мягко опустился на колени и на бок. Рэндалл нанес самый милосердный в мире удар — в сердце. И в кругу остался только один король.

Предупреждая шум общего ликования, Рэндалл поднял клинок, коснулся им лба в воинском салюте, поцеловал лезвие и сломал его. Поднял из песка королевский меч Брогау с сапфирами в золоченой рукояти.

— Эта вещь ему не принадлежала. Повернул голову. Дел тут было еще навалом.

— Добрый день, матушка.

— День недобрый, — возразила Ханна, встав, когда с нею заговорил король. — Пока он был жив, я никак не могла сделать выбор между вами. Теперь я его сделала. Я выбираю его. Мое имя стоит под его подписью на каждом документе. Можете казнить меня, сир, когда на то будет ваша воля. Я любила этого человека.

— Ну что вы, — галантно ответил Рэндалл, — мы же с вами не какие-нибудь Камбри-Брогау. Мне вовсе не хочется делать традицией внутрисемейные убийства. К тому же, — сказал он ей на ухо, — титул матереубийцы мне определенно не к лицу. Но я пойму вас, если вы решите укрыться от мирских забот в отдаленном монастыре. Тот, куда вы упекли Леонору де Камбри, вполне подойдет. Я слышал, климат там здоровый. Климат — единственное, что должно интересовать вас… в ваши годы.

— Где-то когда-то я допустила ошибку, — признала Ханна, глядя на него так, словно он не был властен над ее жизнью и смертью. — Что тебе до Леоноры де Камбри? Ты никогда не знал ее.

— Сэр Эверард говорил со мною о ней так, как будто не вы, а она была моей матерью.