Красный реванш   ::   Максимушкин Андрей

В президентском дворце Исламабада, прямо перед телеэкраном, с которого шла трансляция совместного заявления лидеров СССР, Индии и Афганистана, застрелился премьер-министр Пакистана Наваз Шариф. Слишком многое было поставлено на карту. Нищая, с полуфеодальной экономикой страна, с напряжением всех сил вытянувшая ядерную программу, потеряла последнюю надежду выправить положение с помощью щедрых долларовых вливаний. После ракетного удара по лагерям подготовки моджахедов и недвусмысленной демонстрации индийцев нелепо было бы рассчитывать на сближение с США. Американцы не будут делать ставку на страну, по которой в любой момент может пройтись стальной каток русско-индийских армий. А с другой стороны, в Пакистане в ближайшее время стоило ожидать возвращения выбитых из Афгана талибов. А то, что они вернутся, было понятно даже ишаку.

Наджибула не остановится на достигнутом. Один или с помощью русских он наведет порядок в своем доме. Американцы уже не смогут и не захотят поддерживать пошатнувшееся правительство Шарифа, а значит, в ближайшее время возможен мятеж армии. Политические последствия абсолютно непредсказуемы, а тощий бюджет получит очередное кровопускание. И нет никаких шансов на внешние инвестиции или кредиты.



Глава 2

КРАСНЫЙ ПРЕМЬЕР. 1998 г.

За окном бронированного «ЗИЛа» стремительно проносились вечерние московские улицы. Водитель уверенно гнал машину по крайней левой полосе, выжимая 100-130 километров в час. Павел Николаевич Шумилов отрешенным взглядом смотрел на спешащих прохожих, проносящиеся мимо машины, яркие неоновые рекламные огни. Все, на сегодня хватит. Заработался. Эх, выбраться бы в Подмосковье на рыбалку! Поставить палатку, развести костерок. Спокойно засесть с удочкой. Выкинуть этот чертов телефон, отправить по домам охрану и секретарей, а затем под ушицу по маленькой. При этих мыслях Павел Николаевич сладко потянулся. Черт побери! С этими вечными заботами даже за город не съездишь. Когда я последний раз был дома, на родине? Года три прошло, если не больше.

В этот момент машина ощутимо подпрыгнула на выбоине. Нет, все-таки рано брать отпуск – надо завтра позвонить Лужникову, он уже два года обещает перестелить московские улицы каким-то суперасфальтом, таким, что гарантированно десять лет держится. Вот и поинтересуюсь: как там дела с этим челябинским ноу-хау. Заодно надо напомнить про ремонт в Третьяковке. Машина свернула на Никольскую и с ходу вписалась в сплошной поток автомобилей. Солидные «Мерседесы», спортивные молодежные «Ауди», консервативные «Волги», престижные «ЗИЛы» текли стремительной железной хромированной рекой. Изредка встречались «Лады» и «Москвичи». Взгляд Шумилова задержался на неторопливо ползущем по правой полосе «Фольксвагене-Жуке», видимо, какой-то коллекционер спешит домой похвастаться жене произведенным на коллег впечатлением. «Жук» – это уже не машина в полном понимании этого слова, раритет на колесах. Почти как знаменитая «Эмка». В Москве их всего пять штук.

Как все-таки изменилась столица в последние годы. Исчезли вечные московские гаражи-ракушки, пропали километровые очереди за дефицитом. Как грибы после дождя, выросли офисы, магазины, торговые и культурно-развлекательные центры, улицы оделись нарядным праздничным неоном. Центр превратился в одну огромную новостройку. Павел Николаевич с удовольствием вспомнил, как столичный градоначальник три года назад выбивал деньги на превращение известного открытого бассейна в помпезный храм.

«Нет, брат, шалишь. Это тебе не Меченый слабак, я глупостями, болтологией и Перестройками не занимаюсь. МКАД достроил – молодец! Можешь на Манежной торговый центр вырыть. А с „Ветхим жильем“ разберешься – подумаем и о храме».