Кондуктор, нажми на тормоза   ::   Колычев Владимир

Из наряда, который не сдал. И потому оружие при нем...

Денис ошалело смотрел на них с Юлей. Он хотел что-то сказать, но, похоже, от возмущения у него возник спазм челюстных мышц – рот перекосило в форме кривого «о» и вместо слов вышло какое-то нечленораздельное мычание.

Юля тоже впала в ступор, но в отличие от мужа не лишилась дара речи.

– Денис, это Радик... Мы с ним в одном классе учились...

Мычание стало громче. Старлей потянул руку к кобуре, вытащил из нее пистолет, наставил его на Радика... Неприятное это ощущение, когда жерло ствола смотрит тебе в лоб. Неприятное, но терпимое, если ты знаешь, что затвор не передернут. Да еще и на предохранителе... В отличие от Подольских Радик не терял головы, он все видел, все замечал. Возможно, «комсомолец» нарушил инструкцию – держал пистолет в кобуре с патроном в патроннике. Но пистолет точно стоит на предохранителе. Значит, выстрела не будет. Но все равно не по себе...

Старлей нажал на спуск, но, как и ожидалось, выстрела не последовало. Безумным взглядом он глянул на пистолет, рот перекосился в другую сторону. Сейчас он снимет ствол с предохранителя. Уже снимает...

Радик сорвался со своего места, в тигрином прыжке выбил пистолет из руки, вместе с офицером опустился на пол. Заламывать его не стал, но пистолет с полу подобрал. И оделся в тревожном темпе.

– Ты хоть знаешь, что тебе за это будет, солдат? – с трудом поднимаясь, злобно спросил Подольских. – Нападение на должностное лицо, завладение табельным оружием...

Радик осмотрел пистолет. Действительно, патрон в патроннике. Он разрядил оружие, вернул патрон в обойму, передал ее белой как мел Юле. «ПМ» вернул Подольских.

– Вам же говорят, мы в одном классе учились, – сказал Радик.

– В одной постели спать учились? – с искаженным от ярости лицом выдал Подольских. – Вешайся, солдат!..

– Во-первых, сержант...

– Уже солдат! А впереди – дисбат!.. А ты, сука, собирай свои манатки и вали отсюда!..

– Но, миленький...

Юля повисла у мужа на шее, начала целовать его. Тот еще злился, но чувствовалось, что лед в душе уже дал трещину. Радик понял, что не станет рогоносец стреляться и жену не тронет. А раз так, то нечего ему здесь больше делать. Сами пусть разбираются, как им жить дальше...

Дежурный по роте стоял у входа в казарму в расслабленной позе и курил, пуская кольца в темное небо. Теплая июльская ночь, сверчки на свиристелках своих наяривают – самок зазывают... Радик уже отсвиристелся. Вряд ли после этого случая он останется в учебке.

Баринов завидел Радика, подобрался, но тут же снова расслабился, опознав ночного гуляку. Заговорщицки подмигнул.

– Ну, как оно?

– Да ничего. Кто-нибудь из казармы выходил? – кивая в сторону дежурки, спросил Радик.

– Да нет, – пожал плечами дежурный. – Артем выходил. Покурить приспичило. Так он вроде бы здесь все время был.

– Вроде бы?

– Ну, знаешь, я над ним не стоял. А что?

– Да так, ничего...

На следующий день Радика вызвали к ротному в канцелярию.

– Ну и где ты сегодня ночью был? – спросил Бубенцов.

– А-а... Спал...

– Врешь. В самоволке ты был. Подольских лично тебя выловил. Скажи ему спасибо, что раздувать скандал не стал. Просил своей властью наказать...

Радик усмехнулся. На месте Подольских он бы тоже не стал раздувать скандал: слава рогоносца не нужна никому. Но и к ротному бы не обратился. Вот возьмет сейчас Радик и расскажет майору, как было дело. Бубенцов, может, и похоронит эту историю в себе, а может, и скажет кому для хохмы. Не секрет, что Подольских в части, мягко говоря, недолюбливают... А может, сплетня уже пошла гулять по части, может, потому Подольских и нажаловался ротному, чтобы хоть как-то наказать своего обидчика...

– Ну, чего молчишь? – спросил Бубенцов.

– Да не было ничего.