Конец сказки   ::   Зуев Ярослав

«Оставайся, если хочешь, – злорадно шепнул внутренний голос. – Будешь корчить из себя изображение в телевизоре, как гребаный Заяц в одной из серий «Ну, погоди». Правда, он там морочил Волку яйца в магазине, где было полно телевизоров. Здесь же телевизор – всего один».

Планшетов, ступая боком, двинулся прочь, из проема. Ему следовало шевелить копытами, лучи фонарей уже скользили по потолку и стенам в нескольких метрах от проема. Его икры дрожали от перенапряжения, словно по ним пропустили слабый ток, пот тек между лопаток и скапливался в трусах, пальцы нащупывали выбоины в скале, подходящие, чтобы схватиться. В голове ухал пульс. И, тем не менее, он не смел подгонять себя, помня, – одна малейшая ошибка, и он полетит вниз.

В общем, Юрику снова крупно повезло. Он успел отползти в сторону за несколько мгновений до того, как головорезы Витрякова показались в галерее, покинутой им пару минут назад.

– Е… твою мать! – воскликнул один из бандитов. – Ни х… себе! Это и есть Черный грот?

Луч фонаря упал из проема, выхватил из мрака несколько черных, казавшихся осклизлыми скал, очерченных гротескными ломаными линиями с картины какого-нибудь абстракциониста, и рассеялся, остановленный капельками водяной взвеси, подымавшейся над бурлящей рекой.

– Ни х… не видать… – бросил кто-то.

– А что ты собрался увидеть, Митяй?

– Воды до х… – заметил третий голос. – Как бы тоннель не захлестнуло…

– Труба дело будет, – присвистнул Митяй.

– Труба, б-дь, будет, если тебя змея за руку хватанет, – сказал кто-то еще.

– А чего, тут до х… змей? – осведомился Митяй слегка испуганным голосом.

– До х… и больше. Как говна в общественном туалете. Когда вода поднимается, они на стены лезут. Забери граблю, говорю.

«Вот спасибо, – холодея, подумал Планшетов. – Не даром, мать вашу, я об этой дряни вспомнил, когда мы с Валеркой сюда шли».

Луч фонаря вернулся в галерею. Видимо, державший его Митяй одернул руку, напуганный словами товарища.

– Может, назад повернем, пацаны? – предложил кто-то, по другую сторону проема. Чего даром копыта ломать?

– Ты что, б-дь, не слышал, что сказал Вацик? Найти, где завал, и посмотреть, выжил там кто, или ни х… не выжил. Давай, ноги в руки и пошли.

– Валите на х… – одними губами прошептал Планшетов, моля Бога, чтобы они быстрее убрались, а он смог вернуться в галерею. Пальца онемели, Юрик понимал, долго ему не продержаться.

Словно послушавшись его мысленного приказа, бандиты прошлепали дальше. Как только их голоса стали затихать вдали, Планшетов пополз обратно, с трудом передвигая затекшие, деревянные ноги. Когда до спасительного проема оставалось метра полтора, его ладонь, нащупывая очередной выступ, натолкнулась на что-то холодное, и влажное. Его трепещущий мозг зашкалило, как бывает, зашкаливает тахометр, когда обороты двигателя непозволительно велики, потому что педаль подачи топлива утоплена в пол. Мысли под черепом Юрика заметались, словно поршни в цилиндрах, пытаясь совместить ощущение под пальцами с готовым мыслеобразом, который у Юрика уже был.

– Чешуя!!! – во все легкие завопил Юрик, отдергивая руку. Что-то размазанное метнулось следом, запястье пронзила острая боль. Планшетов отшатнулся, носки кроссовок соскользнули с карниза и Юрик, пронзительно вопя, полетел в пропасть.



Глава 4 ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ОГНЕМЕТА

Часы тянулись мучительно долго, как будто время замедлило бег, превратившись в идущую против течения баржу. Груженая щебнем посудина сидела в воде по самые кранцы, и сколько не тужился видавший виды старенький дизель, стремнина все равно была сильней. Винты выплевывали пену из-под лопастей, но корабль торчал на месте. Берег был пустынным и опостылел экипажу до дурноты.