Кровавый ветер   ::   Картер Крис

Ну а морщины скорее от солнца, чем от старости. Мягкие, с легкой проседью волосы зачесаны за уши — просто, удобно и женственно. Что же касается фигуры, то даже теперь, когда Энни выбирается в город или в Санта-Фе, ловит на себе восхищенные взгляды мужчин.

И ей это приятно!

«Господи! Да что со мной сегодня! Что за мысли!»

Опять нахлынули воспоминания: ей так не хватает Берта, что жжет в груди. Как всегда, произошло это без всякой видимой причины — просто случилось, и все. А унять эту боль можно лишь одним способом: сесть верхом на Алмаза, захватить фляжку с водой и прокатиться по пустыне.

А может, набраться храбрости и доехать до Месы?

«Ну конечно же, завтра проснусь, а Берт рядом!»

Услышав за спиной ржание, Энни вздрогнула и обернулась.

Просунув морду сквозь перила, Алмаз с такой силой ткнулся ей носом в живот, что она чуть не потеряла равновесие.

— Эй! Угомонись, бездельник! — со смехом прикрикнула она на коня.

Алмаз, невысокий черный жеребец с белой отметиной на лбу, нетерпеливо перебирал копытами. Рядом, похлопывая его по крупу, стоял Нандо. Потная шляпа сдвинута на затылок, на лице ехидная ухмылка.

— Так вам и надо! — с довольным видом заметил он. Нандо был так похож на Сильвию, что вполне мог сойти за ее брата-близнеца, а не мужа. Если бы его не портил широкий, расплющенный нос: он столько раз его ломал, что зачастую Нандо принимали за бывшего боксера или десантника, но только не за управляющего ранчо. Хотя, откровенно говоря, теперь управлять здесь было нечем.

Энни пропустила его высказывание мимо ушей. Надела соломенную шляпу, опустила лямку под подбородок и, легко перемахнув через перила, лихо вскочила в седло и лишь потом удостоила Нандо взглядом.

— Что скажешь? Неплохо для старушки?

— Когда вы станете старушкой, сеньора, — не спеша ответил тот, — я перестану выгребать дерьмо из конюшни и начну продавать дрянную бирюзу туристам в Санта-Фе.

Алмаз нетерпеливо затряс гривой. С гор опять потянуло теплым ветром, и они подставили ему лица.

— Опять говорит, — мрачно заметил Нан-до, покосившись на Энни.

— Откуда мне знать? Нандо покачал головой:

— А кто же тогда знает? Вы-то всегда знаете. Энни схватила поводья.

— Ничего такого, Нандо, я не знаю!

Она собралась уже причмокнуть, погоняя Алмаза, но Нандо хлопнул ее по сапогу:

— Ничего не забыли? — Он вытащил из заднего кармана фляжку и, усмехнувшись, заметил: — Нет дождя, нет и воды. — И засунул фляжку в украшенную серебром седельную сумку.

Поблагодарив его кивком головы, Энни направила Алмаза по боковой лужайке к проему в деревянной изгороди, которую в прошлом году покрасили в белый цвет. Она объехала ее кругом, чтобы проверить, не сохнет ли где трава.

Увы! Трава сохла, и сохла везде.

В свое время Берт установил очень дорогую, но, как оказалось, совершенно бесполезную подземную оросительную систему и подсоединил ее к одному из глубоководных колодцев на ранчо. Но трава редкий год выживала до конца лета. «И все же, — думала Энни, оставляя позади ранчо, — это лучше, чем ничего».

Все-таки у травы есть цвет.

Все-таки трава живая.

— Ну, хватит! — одернула она свою тень. — Хватит, Энни, перестань!

Правой рукой она держала поводья, левая лежала на бедре и слегка дрожала.

Стараясь отогнать печальные мысли, Энни принялась осматривать угодья: не повреждены ли ветром и ливневыми паводками деревянные мостки, перекинутые Бертом и Нан-до через арройо note 1 , а их на тысяче шестистах гектарах земли немало. Она то и дело поглядывала направо, где возвышалась опаленная зноем бурая гряда, заслонявшая по утрам ранчо от беспощадного солнца. Словно обнажившийся узловатый корень гигантского древнего дерева, она тянулась вдоль новой двухполосной асфальтированной дороги.