Король мошенников   ::   Кэннелл Стивен

Бино сдавал карты, подняв руки над зажимом, и успевал смот­реть в «зеркалку», в которой они отражались, когда вы­летали из колоды. Таким образом он узнавал о том, ка­кие карты в игре. Другую «зеркалку» Бино прятал в ла­дони и использовал, когда наступала очередь сдавать дру­гому игроку. Это приспособление было посложнее и представляло собой маленький перископ. Бино искусно помещал его между двумя пальцами и ухитрялся уви­деть, какие карты сдают игроку напротив. Две «зеркал­ки» плюс мастерство игрока создавали ему идеальное преимущество.

К половине одиннадцатого Бино Бейтс, известный здесь под именем Фрэнк Лемей, выигрывал восемьдесят шесть тысяч долларов. Столбики разноцветных фишек, наставленные перед ним, напомина­ли захваченных в бою пленников.

В одиннадцать объявили перерыв, и Бино направил­ся в туалет, где вскоре рядом с ним у общего писсуара пристроился Джо Рина. Мужской туалет в этом шикар­ном заведении был соответствующий. Белая плитка, хро­мированные детали дорогой сантехники – все это сияло в ярком свете ламп, расположенных под потолком. Писсуар, куда эти двое пускали желтые дугообразные струи, тоже был фарфоровый, сияющий.

– Сегодня вам все время идет хорошая карта, – безо всякого выражения произнес Джо Рина. В его лице звез­ды киноэкрана не таилось ни малейшей угрозы.

– Знаете, иногда карты так выпадают, – ответил Бино, наблюдая, как его моча смешивается с мочой Джо и стекает в трубу, полную брусков льда и черного перца.

– Вы много раз объявляли прикуп шестой карты, – сказал Джо, имея в виду, что Бино, когда сдавал, почти всегда побуждал игроков, чтобы они перед тем, как сде­лать ставки, заменили одну из полученных карт на шес­тую. Бино это нравилось, потому что давало возможность просмотреть большее количество карт с помощью «зеркалки» номер один, то есть зажима для денег.

– Ага. – Бино широко улыбнулся. – Этот прием часто приносит пользу.

– Вы когда-нибудь слышали об Обмылке Смите? – спросил Джо.

– Не приходилось, – ответил Бино, недовольный тем, какой оборот начинает принимать разговор. Он догадался, что сейчас последует своего рода преду­преждение.

– Его прозвали Обмылком, потому что он натирал края карт мылом. А во время игры держал между указа­тельным и средним пальцами маленькую серебряную мо­нетку и делал ею на картах едва заметные борозд­ки. Это происходило еще в те времена, когда я был подростком. Обмылок преуспевал в Атлантик-Сити, ездил на большом черном «кадиллаке» и все такое. Нам всем хотелось походить на него. Еще бы, куча женщин, классная одежда… А костюмы он всегда носил только итальянских или французских модельеров. Так вот, все шло замечательно до субботы восемнадцатого июля 1978 года… На следующий день нам уже расхотелось быть та­кими, как Обмылок.

– Правда? – вежливо удивился Бино. С застывшей улыбкой он застегнул на брюках молнию и двинулся к раковине помыть руки, не желая слушать окончания ис­тории.

Но очень скоро рядом с его отражением в зеркале появилось отражение Джо Танцора.

– Так вот, – продолжил он, – бедного Обмылка поймали с поличным в «Пурпурном тигре», небольшом карточном клубе на набережной, у пирса. Он жульни­чал. А эти ребята, которых он «имел», были серьезными игроками и потому рассвирепели до крайности – ведь они ему, этому Обмылку, доверяли. Так вот, ребята по­резали его на куски. Живого. Представляете, бедный шулер был еще жив, когда с ним творили такое.

– Простите, что вы сказали? – произнес Бино.

– Там был один парень, кажется, медик, воевал во Вьетнаме. Так он ампутировал Обмылку сначала одну конечность, потом другую, а остальные в это время его держали. Вены и всякие там артерии он ему пре­дусмотрительно зажал, так что крови почти не было.