Королевский судья   ::   Лессманн Сандра

Трелоней, невероятно высокий, с мощным скелетом, казался еще выше из-за чрезмерной худобы. Запоминающееся лицо с холодными голубыми глазами и полными губами излучало силу воли и большой ум. Светлый парик в локонах покрывал его голову словно львиная грива.

Сэр Орландо Трелоней, стараясь не смотреть на тело, остановил взгляд на ожидавших его медиках.

— Вы уверены, что хотите присутствовать, милорд? — спросил Тернер.

Трелоней кивнул. Он еще никогда не был на вскрытии и при мысли об этом чувствовал легкий холодок. В отличие от континентальных стран, где уголовное уложение императора Карла V «Каролина» предписывало составление судебно-медицинского протокола, в Англии вскрытие для установления причин смерти не являлось обязательным. Было ли совершено преступление, решали инспектора моргов, как правило, не обладавшие ни медицинскими, ни юридическими познаниями. А поскольку эти плохо оплачиваемые чиновники не получали за вскрытие никакой дополнительной оплаты, они предписывали его только тогда, когда в убийстве подозревали конкретного человека, так как в случае осуждения часть его имущества перепадала самому инспектору.

Судья Королевской скамьи сэр Орландо Трелоней сожалел о том, что Англия в этом отношении отстала. Невозможно даже представить себе, сколько одних только отравлений не было раскрыто по данной причине. Сейчас же Трелоней был лично заинтересован в тщательном расследовании, так как на столе лежал не просто труп, а тело его друга и коллеги барона Томаса Пеккема, судьи Суда казначейства.

— Можете начинать, — сказал сэр Орландо, бросив шляпу и плащ на табурет.

Он поймал на себе нерешительный взгляд Алена Риджуэя. Цирюльник уже давно знал судью и понимал, какие тяжелые времена тот переживает. Всего несколько недель назад, после выкидыша, скончалась супруга судьи, не оставив ему детей. За пятнадцать лет брака они похоронили нескольких слабеньких младенцев, и теперь сэр Орландо остался с племянницей, сварливой старой девой, давно и безуспешно пытаясь выдать ее замуж. Вопреки желанию Трелонея она вела все хозяйство.

Весть о смерти Пеккема еще сильнее поразила сэра Орландо в его горе. Неделю назад у барона начались колики, и он обратился к врачу. Скоро ему стало легче, но как-то утром случился сильнейший приступ, и вечером того же дня он умер в страшных мучениях. Внезапность смерти показалась его жене странной, и она обратилась к Трелонею за советом, полагая, что врач дал мужу неправильное лекарство. Судья информировал инспектора, который, надо сказать, сомневался в целесообразности вскрытия. Но Трелоней твердо решил довести дело до конца и сам пришел на вскрытие, пусть даже ни он, ни инспектор, ни цирюльник не знали толком, что следует искать.

Сэр Орландо заставил себя посмотреть в безжизненное лицо, как будто вылепленное из воска. Смерть изменила его до неузнаваемости. Механически он перевел взгляд на Алена Риджуэя, внимательно осматривавшего кожный покров. Трелоней знал его как даровитого цирюльника, преданного своей профессии, но явно страдавшего недостатком познаний в медицине: против большинства болезней он был бессилен.

Как завороженный, сэр Орландо смотрел на профиль Алена Риджуэя, его прямой нос и узкие губы, только чтобы не видеть тела барона. Черные как смоль блестящие волосы, где только на висках проглядывала седина, доходили цирюльнику до плеч, на подбородке и щеках, резко контрастируя с белой кожей, темнела щетина. Риджуэй дотошно рассматривал тело со всех сторон, стараясь не пропустить ни одной детали. Единственное, что бросилось ему в глаза, — сведенные пальцы ног и рук Пеккема. Очевидно, тот умер в болезненных конвульсиях.

Трелоней глубоко вздохнул.