Ложа Рыси (Адепт - 2)   ::   Куртц Кэтрин

Поначалу замкнутому и скрытному, оцепеневшему, как сокол в клетке, художнику теперь предоставлялась возможность расправить крылья. Хотя сам Перегрин не вполне осознавал это, но он уже мог присоединиться к Охоте. И очень скоро, если Адам Синклер правильно истолковал предзнаменования.

- Попробуйте их, Перегрин, - сказал он с улыбкой, когда Хэмфри предложил молодому человеку выстланную льном корзинку с ячменными лепешками. - Мисс Гилкрист привезла их сегодня утром, специально для "славного мистера Ловэта". Вы ей явно приглянулись.

- Охотно попробую, - согласился художник. - Не хотелось бы, чтобы мисс Г. считала меня неблагодарным. Хорошие домоправительницы сейчас на вес... свежих лепешек!

- О да, лучше ее не найти во всей стране, - рассмеялся Адам. - Она приходит ко мне три раза в неделю на полдня и делает при этом больше, чем многие ухитряются сделать за неделю. Не знаю, как бы мы с Хэмфри обходились без нее. Если она пожелает присматривать за вашей сторожкой, не упускайте случая!

- Ни за что!

Беседа постепенно перешла к обсуждению утренней прогулки, потом к тучам, собирающимся на севере. Лепешки потихоньку исчезли. Хэмфри принес из соседней гостиной складной карточный столик розового дерева и поставил его возле большого стола, за которым завтракали джентльмены.

- А не посмотреть ли нам то, что вы принесли? - сказал Адам, когда Хэмфри удалился на кухню.

Перегрин, проглотив последний кусочек лепешки, поспешно вытер пальцы салфеткой и передвинул кресло к карточному столику. Расстегнув папку и порывшись в ней, он вынул несколько акварелей разных размеров.

- Когда я начинал, мне еще трудновато было держать в руке карандаш, а масло слишком долго сохнет, - объяснил художник, - но даже акварелью я сумел многое запечатлеть. Кроме того, мне всегда казалось, что акварель - лучшая техника для передачи ощущений от промозглой погоды.

На первом рисунке были изображены трое съежившихся под проливным дождем людей. Те, что походили на Адама и самого Перегрина, были едва намечены и почти неузнаваемы, но третья, с полицейским фонарем, совершенно точно принадлежала старшему инспектору Ноэлю Маклеоду, давнему коллеге Адама. Дождь забрызгал его очки в проволочной оправе и стекал по коротко подстриженным седым усам.

- Да уж, - пробормотал Адам, прочитав на обороте подпись "Охотники-специалисты и дилетант". Улыбка исчезла с его лица, когда Перегрин передал ему второй рисунок.

Исхлестанный дождем берег Лох-Несса, зловещее зеленоватое свечение на пологих волнах. Озаренная вспышками молний процессия, состоящая из четырех мужчин в темных балахонах с капюшонами. Двое в середине маленькой колонны, видимо, с трудом тащат небольшой, но тяжелый сундук архаичного вида. Тот, кто замыкает шествие, несет над головой что-то вроде картины в раме, закрываясь ею, как щитом. Четвертый, предводитель странной процессии, в маске, похожей на капюшон палача, держит наготове шпагу. На тяжелом серебряном медальоне, висящем у него на шее, и кольце на правой руке лежит блик, не позволяющий подробно разглядеть их. Повсюду, над ними и вокруг них, Перегрин нарисовал зловещего вида шары, от которых и исходило зеленоватое свечение. Внутри каждого шара виднелись крылатые гомункулы с широко разинутыми острозубыми пастями. На обороте рисунка автор нацарапал: "Ярость сидов".

- Кто бы подумал, что такие крошки могут быть столь смертоносными? Художник смотрел на свою работу, удивленно качая головой. - Следующий кажется еще фантастичнее, если, конечно, не верить в чудовищ по-настоящему.

Он передал Адаму третью акварель. На этом, еще более темном, рисунке двое мужчин съежились на корме мощного быстроходного катера, скачущего на штормовых волнах. Над катером нависала тень огромного змееподобного существа, поднявшегося из воды по правому борту.