Межмировая таможня   ::   Власова Елена

Нет, не так. Слова «дверь отворилась» подходили к ситуации так же, как Главному Летнему Ливню подошло бы описание «дождичек покапал». Дверь буквально отлетела в сторону и застыла, прижавшись к стене, хотя ничто видимое ее не держало. Тем, кто ее так пнул, оказалась золотоволосая светлая эльфиянка, которая даже на конкурсе красоты в Дриссе заняла бы одно из первых мест. Пышнющая грива струилась по плечам, светло-голубые глаза брали за душу, а полными ярко-красными губами, чуть изогнутыми в напряжении, можно было любоваться часами... Может быть, насчет «любоваться часами» я и преувеличил, но проверить это не удалось: в моем распоряжении на созерцание оказалось ровно полсекунды. Именно через такой промежуток времени губы раскрылись, и сильный серебряный голос произнес, обращаясь ко мне:

– А тебе, деревня, какого рожна здесь нужно, а?

И не дожидаясь ответа, она спорхнула с крыльца, почти не касаясь ногами ступеней. Следом за ней в дверном проеме появился высокий, статный человек с правильными, я бы даже сказал, породистыми чертами волевого лица. Облачен он был в блестящие доспехи и держал на согнутой руке рыцарский шлем с забралом, на гребне которого из пышного султана перьев выглядывал усик гибкой антенны.

– Отойдите, пожалуйста, в сторону, молодой человек! – вежливо попросил он и быстро, но не теряя достоинства тоже направился вниз.

Я, в некоторой растерянности, уже залез за пазуху за бумажкой из Департамента, но следующее явление заставило меня позабыть о ней.

Теперь на крыльце стояли двое. Чуть впереди стоял, широко улыбаясь всему миру вообще, и мне в частности, мохноног. Самый что ни на есть чистокровный мохноног, которых в наших краях вообще нет, да и на Западе, говорят, осталось не так уж и много. А позади него возвышался еще один человек, но совсем другого толка, нежели рыцарь. Тренировочные штаны с вытянутыми коленями, длинная куртка из наидешевейшей кожи и длинное, узкое лицо с широким ртом. Безволосый череп и оттопыренные уши и сами по себе могли произвести нехорошее впечатление, но, кроме того, его кожа была абсолютно белой. Не прозрачной, лишенной пигмента, как у альбиносов, а именно белой, словно вместо крови у него тек разведенный мел.

– Парниша, ты совсем тормоз?! – Эльфиянка уже стояла прямо передо мной, и глаза ее метнули такую молнию, что я непроизвольно напрягся, ожидая раската грома. Моя рука с зажатым в ней направлением выскользнула наконец из внутреннего кармана, и буквы на нем вдруг засветились переливами желтого. Эльфиянка выдернула бумажку из моих пальцев (я не очень-то пытался ее удержать), и быстро просмотрела написанное. Быстро – это значит, что за время одного короткого кивка головы ее глаза сделали короткое движение слева-направо-и-обратно столько раз, сколько строчек было в документе.

– Нам подарочек! – сообщила она в сторону крыльца. Бледный и мохноног еще не успели даже спуститься. – Ладно, парниша, вовремя пришел. Двигай за мной!

– А я... Мне в бригаду... – запинаясь, пробормотал я.

– А мы, по-твоему, кто? Клоуны из цирка? – отрезала эльфиянка и повернулась к «Складу номер 2». Судя по ее лицу и рту, она что-то произнесла еще, но ни звука до меня не донеслось, лишь в ушах неприятно кольнуло. Часть стены вместе с воротами, асфальтом и мусором вдоль створок плавно поднялась и ушла вверх, оперевшись на трубу котельной. Из темноты раздался низкий звук мотора, и на дорожку выползла... Что и говорить, это была не просто машина – это была Машина. Широченные рубчатые колеса, короткий тупой нос, желтоватое ветровое стекло, мощная железная решетка перед фарами... И небольшая плоская башенка на крыше со слепым толстым обрубком. Такого я не видел даже в комиксах.