На птичьих правах   ::   Анфимова Елена

Вообще-то он считал ее женщиной непрактичной и примитивной, несмотря на высшее образование, но именно поэтому с ней и можно было поговорить на такую скользкую тему. Пусть хоть посочувствует.

Татьяна удивилась, заахала, но, как Василию показалось, ее больше поразил сам факт его звонка, а не то, что он рассказал.

- Ну, этого следовало ожидать, - почему-то сказала она. - Что же я могу тебе посоветовать? Не знаю. Может, водичкой святой их побрызгать? У меня нет опыта в таких делах. Ну, а вообще-то, как ты живешь?

Василий спешно попрощался и повесил трубку. В тот же день он, пряча лицо в воротник плаща, зашел в первую попавшуюся церквушку и, остановив какую-то старуху в черном платочке, попросил нацедить ему поллитра святой воды в бутыль из-под импортного коньяка. Угодники на стенах смотрели неодобрительно.

Старушка сурово покачала головой.

- Где же ее взять-то сейчас, водицу святую? Нешто тут магазин? В крещенье приходи, тогда и вода будет. Совсем без понятия народ.

Василий всхлипнул и пошел к выходу.

- Постой-ка, - старушка цепко ухватила его за рукав. - Али очень надо?

- Очень...

- Ну, дак ладно. Приходи завтра в тот же час. Спроси Манефу. Меня тут все знают. Я тебе из дома принесу.

- А сегодня никак нельзя?

- Живу далеко.

- Да я на машине, вмиг домчимся.

- Э, как тебе приперло, прости господи. Ну, поехали, когда так.

Проездили долго. Да Манефа еще не отпустила сразу, усадила пить чай с вареньем из розовых лепестков. Лепестки скрипели на зубах, во рту пахло розами, на душе было тяжело. Манефа не выпытывала, что, мол, приключилось, рассказать самому было стыдно - еще не поверит старушка, прогонит. А уходить не хотелось. Так уютно, тихо было в Манефиной комнатушке, и никаких оборотней. Нормальные голуби за окном постанывают.

- Хотите, я вам карбонат привезу или шейку, - расчувствовался Василий.

- Что за шейка такая? - удивилась старуха.

Василий удивился еще больше:

- Неужто не слыхали?

- Э, милый. Я "мясо-то лет двадцать уже как не ела.

Вася широко улыбнулся:

- Да я бесплатно. Как говорится - ты мне, я тебе.

- Вот ты какой, - старушка отхлебнула из своей чашечки и вытерла губы белым платочком. - Думаешь, я жадная али нищая, может? Нет, милый, не угадал. Я, конечно, старуха неграмотная, ты, может, посмеешься надо мной, а я все думаю: как же это им страшно, родимым, когда их убивать ведут. Скажешь, скотина глупая, не понимает? А вот и нет. Все понимает, у нее, у скотины-то, слезы текут и сердце екает, как вот если бы тебя вели. А убьют тебя, - заговорила вдруг глухо и страшно Манефа, - мозги, сердце твое продавать станут, и голову мертвую - в витрину.

Старуха брови нахмурила и пальцем Васе по лбу - тюк!

Василий вздрогнул и сразу начал собираться.

- Али ждет тебя кто? - старуха так и уставилась ему в зрачки. "А может, и она тоже... как те... мои, - мысль мелькнула. - Да нет, глупости".

- Никто меня не ждет, только пора уже, поздно.

- Ночевать-то не будешь? Есть где, - старуха смотрела строго, и Вася едва удержал готовое сорваться: "Были бы вы, бабуля, лет на пятьдесят помоложе".

А старуха словно услышала не сказанные Васей глупые слова, поглядела жалеючи, головой покачала и закрыла за ним дверь.

Было одиннадцать часов вечера. В Васиной квартире гулко ухала музыка.

"До "Шарпа" добрались, мерзавцы", - подумал Василий и любовно погладил оттопырившийся карман плаща. Там, объятая импортной бутылкой, переливалась при каждом его шаге святая вода. "Ну, берегитесь".

Он осторожно извлек заткнутую капроновой пробкой бутыль, распахнул дверь маленькой комнаты и на манер гранаты занес бутыль над головой. "Ложитесь, гады!" - намеревался крикнуть Василий, но так и остался с раскрытым ртом, пораженный представшим зрелищем.

Комната была полна народу. Стола не было. Гости сидели по-турецки прямо на ковре. Чета оборотней сновала между гостями, предлагая им отведать черной игры и семги из Васиного холодильника.