Надежда гардемарина   ::   Файнток Дэвид

Когда я вошел в тесный кубрик, Сэнди и Алекс лежали на койках, не осмеливаясь вымолвить слова. Я снял китель, повесил на стул и тоже лег – медленно, осторожно.

Через некоторое время Алекс тихо сказал:

– Мистер Сифорт, я очень виноват. Очень. – Алекс, согласно традиции, называл меня по фамилии, даже когда мы оставались одни. В конце концов, я был старшим гардемарином. Один Вакс Хольцер плевал на эту традицию.

Я подавил в себе ярость: пороть должны были Алекса, а не меня.

– Спасибо, – ответил я. Тело ниже поясницы горело. – Думать надо было, прежде чем делать. И тебе, и Сэнди.

– Да, мистер Сифорт.

Я закрыл глаза, стараясь преодолеть боль. В Академии у меня это иногда получалось.

– Кто начал? – спросил я.

– Я, – ответили оба разом.

Я вцепился пальцами в подушку:

– Сэнди, говори ты.

– Мы умывались. Алекс плеснул в меня. Потом я в него. – Он поднял глаза, посмотрел на выражение моего лица и сглотнул.

Валяли дурака, как все ученики Академии.

– Дальше.

– Потом он шлепнул меня полотенцем, а я схватил крем для бритья. Он погнался за мной, мне пришлось выбежать, и я запустил в него кремом, когда появилась миссис Донхаузер. – Я ничего не ответил. Через минуту он снова заговорил: – Мистер Сифорт, сожалею, что доставил вам неприят…

– Еще не так пожалеешь! – Я сел, поразмыслил немного и снова откинулся на койке. – Сюда никто не заглядывает, и вы можете вести себя как хотите. Но выбегать в коридор… Мистер Казенс прав, вы идиоты.

Алекс покраснел; Сэнди усиленно рассматривал кончики пальцев.

Я был зол, но нисколько не удивлялся случившемуся. Чего еще можно ждать от мальчишек, даже на борту космического корабля? Будущий космический навигатор должен отправляться в космос совсем молодым, иначе слишком велик риск возникновения меланомы Т.

К сожалению, на таком огромном и дорогом судне, как «Гиберния», не оставалось места для мальчишеских забав.

– Каждому по четыре штрафных балла, чтобы вышибить дурь из головы, – буквально прорычал я. Сурово, но мистер Казенс дал бы гораздо больше. Задница у меня до сих пор горела. – Я запишу это как нарушение правил гигиены. Алекс, тебе еще два лишних балла.

– Но начал я, – искренне запротестовал Сэнди.

– Ты выбежал в коридор, и на этом все следовало закончить. Но мистер Тамаров помчался за тобой. Сколько у тебя наберется штрафных, Алекс?

– Девять, мистер Сифорт. – Он побледнел.

– Быстро избавься от них, – проворчал я. – У меня не то настроение, чтобы смотреть на все сквозь пальцы. – Десять штрафных баллов означали бы для него порку, какую только что задали мне. Придется Алексу быть осторожным, пока не отработает свои штрафные баллы. – Приступайте немедленно, у вас еще два часа до обеда.

– Есть, мистер Сифорт! – Они скатились с коек, быстро обулись, надели кители и удалились в спортивный зал, оставив меня наконец в одиночестве. Я лег на живот и погрузился в свои страдания.

– Вам пора, мистер Сифорт. – Алекс Тамаров тряс меня, вырывая из беспокойного сна, из унылой кухни родительского дома, где я, сидя на скрипучем стуле, сражался с заданием по физике под бдительным отцовским оком.

Я стряхнул с себя назойливую руку Алекса.

– Мы отчаливаем в начале ночной вахты. – Все еще сонный, я, поморгав, открыл глаза.

В двери кубрика с издевательской ухмылкой стоял Вакс Хольцер.

– Пусть спит, Тамаров. Лейтенант Мальстрем не будет возражать, если он опоздает.

Пошатываясь, я поднялся с койки. О моем опоздании будет доложено мистеру Казенсу, а после случившегося два дня назад упаси меня Бог снова навлечь его гнев. Взглянул на часы.