Наивеличайшие еретики Оолимара   ::   Картер Лин

Понимая, что он уже больше не в силах ускорить шаг своего чешуйчатого боевого коня, маленький колдун поправил под задом свернутый плащ, заменивший ему седло, сжал костлявыми пальцами охраняющий его жизнь амулет, свисавший с шеи и забормотал неразборчивые рунические заклинания, бросая подозрительные взгляды на каждую глыбу близ дороги, явно при этом нервничая.

Со стороны покрытых мраком холмов донеслись кошмарные нечеловеческие крики, от которых кровь стыла в жилах.

- О Пус, Пенс и Пазеделах, не могли бы вы немного поторопить моего скакуна? - простонал Убенидус и скалы ущелья Лакдул отразили и многократно усилили ужас его слов. Словно вняв его мольбам, золотой ящер ускорил свой неровный бег. Появилась надежда, что они минуют середину ущелья и холмы прежде, чем страшные существа, издававшие эти кошмарные звуки, выйдут на охоту.

Однако все повернулось по-другому. Перед ним неожиданно появилась худая длинная бледная тень существа, сидящего на вершине круглого валуна. Убенидус взглянул на него мрачно и уныло, и храбрость оставила его. Оправдались самые страшные его предчувствия - вокруг простирались холмы, населенные гоблинами, и это был гоблин. Ростом он был футов в девять, длиннющие его конечности были обнажены. Беспалое и бледное тело покрывала прочная светящаяся кожа, переливавшаяся всеми цветами радуги, заметно темнея и сливаясь с вечерним мраком по краям. Если бы не слишком длинные руки и ноги, больше напоминавшие отвратительные чешуйчатые и жилистые птичьи лапы, он выглядел бы совсем как человек. Правда, и голова его была абсолютно ни на что не похожа - совершенно бесформенная, с огромными широко открытыми глазами-блюдцами, светившимися в наступившей темноте желтым светом. Они были так велики, что у гоблина фактически не было бинокулярного зрения, и чтобы компенсировать этот недостаток, ему приходилось непрестанно крутить головой из стороны в сторону, словно давая возможность магу оценить его зрительный орган. Он не издавал не единого звука, хотя его рот, широкий и безгубый, напоминавший рваную рану, протянувшуюся от уха до уха, был широко раскрыт.

Наконец он ухмыльнулся, обнажив такие жуткие зубы, какие не могли привидеться колдуну и в страшном сне. Длинные, острые, как иглы, ярко-красные и влажно поблескивающие, они заставили старого мага задрожать. Он уже представлял, как эти ужасные челюсти перемалывают его костлявое тело.

Высунулась еще одна голова, направившая на него луноподобный светящийся взгляд, затем третья, четвертая. Первый гоблин, оседлавший вершину валуна, вскинул голову и закричал визгливым, улюлюкающим, голосом, созывая собратьев на пир, ожидающий их в ущелье.

Сердце колдуна ушло в пятки. На беду, он остался без своей сверхъестественной защиты. Сегодня утром, во время путешествия по Кнастрафианскому лесу, за ним погнался разъяренный гигантский бык, и, чтобы образумить взбесившееся чудовище, ему пришлось использовать семь из восьми сохранившихся огненных шаров. И теперь он сомневался, сможет ли его единственная шаровая молния отбить у стаи гоблинов желание превратить его худосочное тело в главное блюдо их сегодняшнего обеденного стола.

И все же у него оставался полный запас спутывающей ноги паутины, хранившейся в одном из нескольких кармашков, украшавших его кушак, а в одной из сандалий было надежно спрятано совершенно свежее и не разу не использованное землятрясущее семя. Однако и спутывающую паутину и землятрясущее семя он лелеял, надеясь придержать их для лесных ужасов завтрашнего дня.

Теперь же стало ясно, что не сумей он сегодня отвратить гоблинов от их кулинарной затеи, то завтрашнего дня у него просто не будет. Тяжело вздохнув, он приготовился к битве.

Теперь между ним и гребнем ущелья было девять гоблинов. Они стояли или сидели на валунах, выставившись на него своими сверкающими глазами и жадно работали челюстями.