Наследство из трясины Сорн   ::   Нортон Андрэ Мэри

И вот пастухи, сходя с ума от мысли, что могут потерять плату за свою тяжелую работу, вслед за животными углубились в болота.

Однако там они наткнулись на нечто совершенно другое. Нет, я не буду описывать, кого они выгнали из логова. Вы знаете, в таких болотах обитает множество таинственных существ. Достаточно сказать, что у этого была наружность женщины, и этого хватило, чтобы возбудить похоть гуртовщиков, которые уже давно никому не задирали юбок. И вот, загнав существо в тупик, они вознамерились с ним позабавиться.

Надо сказать, что Калеб не ушел из Клавенпорта невооруженным. Несмотря на искалеченное тело, он мастерски владел самострелом. И снова это доказал. Дважды выстрелил он, и люди завыли, как звери — или хуже зверей, учитывая, что они делали: звери так со своими самками не поступают.

Калеб крикнул, словно вел с собой отряд воинов. Пастухи разбежались. А он спустился к той, кого они оставили.

Никто не знает, что произошло потом, потому что Калеб никому не рассказывал. Спустя некоторое время он ушел один, с побледневшим лицом, а привыкшие к тяжелой работе руки дрожали.

Он не пошел в болота, но двинулся, словно без всякой цели, по его краю. Две ночи он провел под открытым небом. Что он делал, с кем говорил, откуда приходили его собеседники — кто может сказать? На утро третьего дня он повернулся спиной к топи Сорн и направился назад, к дороге.

Странно, но теперь хромота в его походке стала не так заметна, и с каждым шагом его согбенное тело распрямлялось. К вечеру четвертого дня он шагал как обычный человек, правда, уставший и стерший ноги. И тогда он вышел к развалинам постоялого двора «На Перекрестке».

Когда-то это было процветающее заведение. Много серебра тратилось за его столами и переходило в руки хозяина и его семьи. Гостиница была построена там, где встречаются две дороги: одна с севера, другая с юга — и уходят к Клавенпорту. Но дни расцвета этого постоялого двора миновали еще до битвы у Ущелья Сокола. Уже пять лет обгоревшие останки дома лежали памятником ужасам войны, и путника здесь не поджидал отдых.

Калеб постоял, глядя на это печальное зрелище, и…

Хотите верьте, хотите нет, добрые люди, но неожиданно обгоревшие развалины исчезли. А на их месте выросла гостиница. Калеб, не проявляя никакого удивления, пересек дорогу и вошел в ворота. Вошел как хозяин, и как хозяина его приветствовали работавшие во дворе.

По западным дорогам тогда странствовало много путников, потому что наступил торговый сезон в Клавенпорте. И вскоре новость о восстановленной гостинице достигла города. Многие не хотели верить, некоторые даже сами поехали, чтобы убедиться лично.

И обнаружили, что постоялый двор точно такой же, как и раньше. Правда, те, кто бывал здесь до войны, находили небольшие отличия. Но когда их просили назвать эти отличия, они терялись. Однако все сходились на том, что хозяин постоялого двора — Калеб, и что он изрядно изменился с приходом процветания. Ибо дело его поистине процветало.

Хигбольд услышал эти рассказы. Он не нахмурился, но потер указательным пальцем под толстой нижней губой — такова была его привычка, когда он глубоко над чем-то задумывался. Потом позвал к себе аппетитное щегольское существо в юбках. Эта девица давно служила Хигбольду, чем могла. Всем было хорошо известно, что хотя Хигбольд когда-то женился на леди и постарался закрепить их союз, однако потом он никогда не показывался в ее спальне и получал удовольствия в других местах. Но не под своей крышей.

Он поговорил наедине с Эльфрой и дал ей в руки листок пергамента. Потом на людях отругал ее и грубо выгнал, выбросил на улицу, не дав ничего, кроме плаща на плечах. И она с плачем отправилась в путь по западной дороге.

Со временем она дошла до гостиницы «На перекрестке».