Некто по фамилии Циглер   ::   Гессе Герман

Этого он не мог перенести, вылетел оттуда пулей и направился к оленям и сернам, где надеялся встретить более теплый прием.

Громадный, великолепный лось стоял у самой решетки и рассматривал пришельца. Вот тут-то Циглер испугался до глубины души. Потому что с тех пор, как он проглотил волшебную пилюлю, он понимал язык животных. Лось все говорил своим взглядом, своими большими карими глазами. Его спокойный взгляд выражал величие, печаль и покорность судьбе, он смотрел на посетителей с невыразимым презрением, страшным презрением. Под этим спокойным царственным взглядом, как понимал его Циглер, он со своей шляпой, тростью, часами и воскресным костюмом выглядел просто дерьмом, смешным и мерзким скотом.

От лося Циглер направился к горному козлу, затем к серне, к ламе, антилопе-гну, кабанам и медведям. Они не довели его до сердечного приступа, но все как один его презирали. Он слышал все, что они говорили, и понял из этих разговоров, как они относятся к людям. Это ужасно, что они о людях думали. Их бесконечно удивляло, что эти противные, вонючие, мерзкие двуногие в своих фатовских костюмах снуют вокруг них на свободе.

Он слышал, как пума беседовала со своим пуменком: шел разговор, полный достоинства и житейской мудрости, которые так редко встречаются у людей. Он слышал, как прекрасная пантера коротко и ясно, словно подлинная аристократка, высказывала свои впечатления о воскресной публике. Он глядел в глаза благородного льва и видел, сколь обширен и чудесен мир дикой природы, где нет ни клеток, ни человека. Он видел, как застыла в меланхолии на мертвом дубе пустельга, печальная и гордая, сойка же переносила свое заключение с юмором, сохраняя в неволе хорошие манеры..

Потерянный и от непривычной работы мысли расстроенный, Циглер вернулся к людям, полный сомнений. Он искал глаза, в которых отразилось бы понимание его волнений и страхов, он прислушивался к разговорам, в надежде ощутить заботу, сочувствие, хоть что-нибудь благотворное, доброе, он вглядывался в лица многочисленных посетителей зоопарка, пытаясь хоть в одном из них найти достоинство, естественность, благородство, сознание своего превосходства.

Его ждало разочарование. Он слышал голоса, до него доносились слова, он видел застывшие лица и ничего не говорящие взоры, и когда он смотрел на окружающих глазами животных, то не находил ничего, кроме вырождения, кроме притворяющегося, лживого, мерзкого собрания звероподобных существ, которые, однако, при всей своей звероподобности в целом представляли собой франтоватую, пеструю толпу.

Во власти своего открытия бродил Циглер среди нее, бессвязно что-то бормоча и сгорая от стыда. Он давно закинул в кусты свою элегантную трость, а за нею и перчатки. Но когда он сбросил с головы шляпу, развязал галстук и, всхлипывая, приник к решетке лосиного загона, на него наконец обратили внимание, схватили и доставили в сумасшедший дом.