Ночь в Шариньильском лесу   ::   Пехов Алексей Юрьевич

---------------------------------------------

Алексей Пехов, Марк Певзнер

Ночь в Шариньильском лесу



— Дьявол!

Я не заметил попавшую мне под ноги кочку и, споткнувшись, взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие. Еще чуть-чуть и упал бы прямо в высокие заросли можжевельника, распахнувшего в ожидании случайного путника колючие объятья.

От путешествия по лесному королевству в течение целого дня ноги гудели и беззвучно стонали, требуя заслуженного отдыха.

Ровная и тонкая тропинка, ведущая меня в самую глубину Шариньильского леса, превратилась в едва видимую звериную тропу, то появляющуюся, то пропадающую среди пожелтевших зарослей остробровника и вечно зеленого папоротника. Пару раз тропку пересекали весело журчащие ручейки с холодной и хрустальной ключевой водой, по которой важно, словно военные фрегаты, проплывали опавшие листья. Лес все также был зелен и свеж, но осень все-таки брала свое и, нет-нет, а попадались деревья, уже одевшиеся в золотой костюм увядания.

Там, где текли ручейки, почва стала влажной и болотистой от напитавшей землю воды, поэтому мои сапоги громко чавкали по затопленному водой мху с яркими бусинами красных ягод, выглядывающими из вечно зеленого ворсинчатого ковра, словно глазки каких-то неведомых созданий.

Я шел и шел, стараясь придерживаться заданного направления, и лес не обращал на случайного путника, зашедшего в тайные уголки его чащи, никакого внимания, продолжая жить своей, только избранному понятной, жизнью. Все также щебетали птички, которых, казалось, не смущала подступающая осень. Важно гудя, направлялись в свой последний в этом году полет толстые мохнатые шмели, стремясь собрать еще немного нектара на зиму. Однажды, прямо на тропу, по которой я шел, из окружающего ее ольшаника, медленно вышел огромный лось. Зверь совсем не испугался невесть каким образом оказавшегося в таких дебрях человека, и я замер, в восхищении любуясь грациозностью и мощью божественного создания. Лось пару раз втянул носом воздух и, медленно переставляя длинные ноги, скрылся в зарослях. Лишь колышущиеся потревоженные ветки говорили о том, что несколько секунд назад здесь кто-то был.

Затем, где-то к полудню, звериная тропка совсем пропала, растаяла меж деревьев, и мне пришлось продираться сквозь лесную чащобу и буреломы, оставленные после безумной прогулки весенних ветров по Франции. Сейчас приходилось ориентироваться по висящему в небе солнцу и молиться, чтобы феи, если они существуют, не завели меня куда-нибудь в самые отдаленные уголки великого леса. Моя одежда кое-где порвалась, проиграв непримиримую битву зарослям можжевельника, но я не обращал на это внимания, потому как кроме меня, и пары щебечущих где-то в кронах деревьев птиц, никого здесь не было. Величественный лес, наверное, видевший еще приход римлян на нашу землю, все также молча и торжественно возвышался надо мной, смотря на незваного гостя тысячью внимательных и незримых для обычного обывателя глаз.

К вечеру я уже совсем выбился из сил и проклял тот час, когда выбрал для поспешного бегства лес, а не военный трибунал.

Меж красных стволов корабельных сосен вновь мелькнула извилистая и покрытая толстым ковром опавших сосновых иголок дорожка. Я облегченно перевел дух и вытер тыльной стороной ладони лоб. Идти стало легче. Уставшие но пружинили по ковру из сосновых иголок. Я шел и вот уже который раз за день вспоминал…

***



Небывалый туман накрыл поле близ деревушки Вальми плотным и непроницаемым для солнечных лучей одеялом.