Антимафия   ::   Наумов Евгений

Самый отпетый авторитет, на котором висят десятки преступлений, словно репейники на собаке, не станет стрелять в мента или омоновца – верная вышка. А так есть надежда выбраться рано или поздно на волю. Да и за колючей проволокой жизнь у авторитета не полынь горькая: жратва, женщины, наркотики, водка, власть. Поэтому Фармацевт особенно не волновался, когда ворвались менты: друзья выручат, валюты море. А перед валютой и колючая проволока рвется, как нитки.

Но сначала следовало убрать свидетелей. Правда, если бы Фармацевт хорошенько подумал, поразмышлял где-нибудь в тиши и покое, то не особенно опасался бы этих свидетелей. Сами замешаны в разгоне по крупняку, и явно готовящуюся акцию их «замачивания» всегда можно выдать за сведение счетов между своими, а на такое власти смотрели благосклонно – пусть уничтожает себя крапивное семя.

Но мозг был одурманен кокаином, жгла злоба от плевка в морду: такое страшное оскорбление знаменитого авторитета в уголовном мире смывается только кровью – и немедля.

Твердо и решительно он прошелся длинной очередью по лежавшим на ковре мешку и телу девушки, а потом, не мешкая, перевел ствол и всадил остаток в Романа.

Очередь переломила его пополам. Прижав руки к животу, согнувшись, с перекошенным от мучительной боли лицом, на котором трескалась корка засохшей крови, он, как в страшном сне, пошел неверными шагами к Фармацевту, словно силясь что-то сказать и донести последнее, важное. Тот презрительно смотрел на него. Стояла мертвая тишина. Доковыляв до стола, Роман вдруг легко выпрямился, широко улыбнулся и вырвал автомат у остолбеневшего бандита.

– Просчитался! Мы не такие душегубы, как ты. Стреляем только холостыми. Прими подарочек!

И ударил его в ухо наотмашь, по-русски, так что Фармацевт пролетел через комнату и врезался головой в стену.

Послышались быстрые шаги, и на пороге появился мокрый от дождя Мешков, сжимавший в руке пистолет. Он немного задержался, опасаясь внешнего подкрепления – а вдруг Фармацевт оставил снаружи своих людей, и те поспешат на подмогу. Однако никто не появлялся, сверху доносились шум, треск, глухие удары, крепкий мат, стали распахиваться двери квартир, послышалась автоматная очередь.

Чуть присев, Мешков повел стволом вправо, влево, ловя взглядом подозрительные движения и готовый сразить каждого, кто пошевелится. Он напоминал ковбоя из фильма, ворвавшегося в салун, где мирно играют в шахматы. Это выглядело настолько комично, что Женя взорвался хохотом.

– Да убери пушку! Все готовы.

За ним неудержимо захохотали другие – нервное напряжение скоротечной схватки требовало разрядки. Жильцы испуганно заглядывали в дверной проем, словно взорванный гранатой – квартира большого, уважаемого в городе человека порушена, в ярко освещенной гостиной полным-полно людей в каких-то невиданных доспехах, валяются тела, побоище…

Мешков спохватился, спрятал пистолет.

– С вами кашу есть – не угонишься… В квартиру не заходить! – гаркнул жильцам. – Милиция. Разыщите старшего по подъезду. Женя, волоки их в рафик, обиходуй наручниками, А это что?

Полуголая Ванда, всхлипывая, пыталась развязать черный пластиковый мешок, но только ломала ногти о крепкие узлы. Женя выхватил клинок, разрезал веревки.

Капитан склонился и увидел бледное разбитое лицо юноши. Он помог ему подняться.

– Это Потребитель! – завизжал вдруг стоявший на четвереньках Дока. – Бандит! Он, он во всем виноват…

– Молчать! Разберемся, кто виноват. Где Фармацевт? – по какому-то наитию спросил он.

Дока боязливо оглянулся на лежавшего у стены Костю.

– Убит! Жаль, жаль… нет, шевелится. В машину! Кто тут с тобой? – спросил он Игоря. Тот указал на Ванду и Романа.

– Эти пусть останутся. Сейчас вызову из райотдела разгонную, повезу сам.

Он подошел к телефону, набрал номер.