Окольным путем   ::   Чешко Нина

В странных домах за оградами еще спали, но не все. С присущей сну легкостью проникая сквозь стены, он увидел лестничную площадку верхнего этажа, серо-зеленую поверхность пола и стен, блестящую в снопах утренних лучей. Косой решетчатый переплет большого окна рассекал этот блеск изломами теней, гротескно перекашивающих стены - или они в действительности были косые? Гулко лязгнул замок, сбоку распахнулась дверь, и на площадку вышел человек - странный человек в странном доме. Почти треугольное, острием книзу, лицо, пышные совершенно белые волосы щеткой надо лбом. Обыденная как деревья на улице - одежда. Человек распахнул дверь в квадратной решетчатой шахте, ступил на площадку, огороженную бортиком. Размеренно и плавно стал вращаться мощный винтовой стержень, протыкающий площадку вертикально и уходящий в потолок, размеренно и плавно площадка с человеком заскользила по стержню вниз.

Хлопнула входная дверь, выпуская человека из тени в солнечное сияние улицы. На короткий мелодичный зов - не то голос, не то свисток или рожок примчалось откуда-то снизу, из невидимой части спуска между рядами домов, белое пушистое существо - то ли овца, то ли собака. Маленькие витые рожки сидели, плотни прижатые, по бокам головы, как свернутые кренделями косички у довоенных пятикласниц на старых фотографиях. Умилительные рожки, не удивительные - обыденные, как деревья и одежда.

Прыгая в восторге у ограды, существо издало свистящий звук, неожиданно набравший силу и мощь. Звук обратился в гул, заполнил все кругом, потряс странные дома, заставляя их расплываться в тумане, угасил солнечный свет, оставив от него только разбросанные тут и там желтые ореолы фонарей. Из раздробленного самолетным ревом сна медленно кристаллизовалась темная площадь с уходящей вниз улицей, призраки елей и пятна оконного света, а рев, сделав свое дело, угас в отдалении, оставив после себя, как и в прошлый раз, тоскливый собачий вой.

- Вот он где, смотри, Олег!

Олег, еще плохо соображая, взглянул, куда указывала разбуженная спутница. Напряженный силует большой лохматой собаки, черный против света отдаленного фонаря, казался наредкость выразительным. Голова и хвост в одну линию, уши прижаты - пес самозабвенно изливал то ли испуг перед отзвучавшим только что вселенским воем, то ли тоску по этому недостижимому идеалу вытья. Олег тупо смотрел, медленно возвращаясь в явь.

- Слушай, Надя, - к тому времени, как он заговорил, она уже снова почти задремала. - Какая мне сейчас приснилась интересная конструкция лифта! Площадка на винтовом валу с жесткими направляющими. Не понимаешь? Ну, по типу заглубленной гайки. Да еще со всеми подробностями застекленная шахта, зонтик над площадкой, оградки кругом площадки и вала... прямо хоть

рабочие чертежи заказывай. Это же ты подумай - не нужно кабины, один пол, никаких тросов. Здорово можно облегчить конструкцию, да и безопасность выше. Честное слово, надо заявку подать.

- Менделеев ты мой, - пробормотала Надя, стараясь не засыпать слишком вызывающе.

- Менделеев лифты не изобретал... - Олег не старался.

- Менделеев свою таблицу во сне увидел...

- А!.. А ты что увидела?

- Я? - Надя чуть пожала свободным плечом. - Ничего конструктивного. Женщина в поле - и только.

И только. Она сонно вздохнула. Какой смысл рассказывать? Очень трудно передавать сны. Ей никогда не снилось ничего такого, на что подают заявки. Скажешь: холм, дорога через поле. Но разве можно передать это ощущение реальности чего-то совсем нереального, этот свет, естественный, обычный во сне. Невозможно сказать, слишком светло или слишком темно - воздух как бы наполнен невидимой искрящейся пылью, и она мешает смотреть.