Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт   ::   Шифман Фаня Давидовна

За ними, спотыкаясь и плача, бежали Лиора и Шилат, следом Ренана вела упирающегося и рыдающего Бухи. Цвику с Нахуми втолкнули к остальным задержанным.

Увидев Ренану, Ирми потрясённо закричал: "Ренана, родная моя! Зачем?.." Близнецы глазами, полными слёз, смотрели на сестёр и братишку и твердили: "Зачем… Зачем вы-то пришли сюда?.." Шмуэль потрясённо повторял: "Лиора, девочка моя, я же просил!.." Дабуры начали отталкивать Ренану с Бухи, Шилат и Лиору от задержанных. Ирми закричал: "Не трогайте мою жену! Она беременна!.." – "Брысь отсюдова! Мы просто их эвакуируем вниз! Нечего им тут делать! А с вами со всеми разберёмся на суде!

Особенно с тобой: сам знаешь, сколько преступлений на твоём счету!.. Привыкли к комфорту за народный счёт, фиолетовая сволочь…" – "А мы плевать хотели на ваши Тройки!" – нервно выкрикнула Ренана, в голосе зазвенели злые слёзы и покатились по щекам. Через головы дабуров Ирми прокричал: "Ренана, не унижайся перед этими!.. – и обернувшись в сторону теснимой с холма толпы: – Daddy! Заберите девочек отсюда! Позаботьтесь о Ренане и детях!" – "Не волнуйся, сын! Всё будет О-кей!" Ширли смотрела на кольцо дабуров широко раскрытыми от ужаса глазами и бессвязно бормотала: "Что будет с Нехамой, что будет с Бенци… Зачем Ренана пришла?" Угрозы в адрес задержанных вывели её из оцепенения. Резко высвободив плечо из рук мистера Неэмана, пролепетав: "Sorry, sir!" – Ширли протолкалась к девочкам.

Она крепко обняла Ренану, и они вместе пытались удерживать рвавшегося из рук Бухи, который горько рыдал: "Пустите меня к папе!". Лиора и Шилат горько плакали и не сводили глаз с близнецов.

"Ты что, не хочешь воспользоваться протекцией? – грубо гоготнул один из дабуров.

– Вон, мать не поленилась, на холм полезла, чтобы тебя вызволить, а ты…

Фанатичка!.." – "Плевала я на вашу протекцию! – громко отрезала Ширли и прошелестела: – У моей семьи другая протекция…" Она издали увидела потрясение и стыд на лице своей матери. Но приблизиться к дочери Рути уже не осмелилась, только прокричала: "Я возьму детей к себе, я о них позабочусь. Не беспокойся, дочка!" – "Не смей! Я тебя ни о чём не прошу…" Ширли повернулась к матери спиной. Крепко обнявшись и продолжая удерживать Бухи, Ширли, Ренана, Шилат и Лиора не сводили глаз с близнецов и остальных арестованных.

***



Неожиданно в уши ударила гулкая тишина.

Вдруг под ноги ребят, как раз рядом со Шмуэлем, из-под гусениц покидающего холм бульдозера выскочил угав, тот самый, увенчанный витым шофаром, на который утром обратила внимание незваная гостья, вестница беды Ализа. Непостижимым образом он, единственный из всех вещей их семьи, остался целым. Шмуэль в дерзком отчаянии ухитрился выхватить угав из кучи щебня и пыли, в которой они стояли в кольце дабуров, и приложил к губам. Девчата смотрели на лица близнецов, на мокрые от слёз щёки, на полные слёз огромные глаза обоих и – на фоне тёмного неба, прорезанного пронзительным белым светом прожектора, – на неожиданно взлетевший вверх угав в руках Шмуэля. Над тем, что ещё утром было кварталом Неве-Меирии, Гиват-Ноам – в память о старшем сыне семьи Дорон, – над Неве-Меирией рассыпались грозные и тревожные звуки: "ТРУА, ТРУА, ШВАРИМ, ТКУА!.." Сначала они смешивались с пронзительными, силонокуллистыми звуками скрежета гусениц бульдозера. А потом заглушили их, мощными волнами вздымаясь над холмом, над посёлком, над древней землёй… Дабуры застыли в злобной оторопи и даже на миг отпустили ребят; в этот момент они не посмели, им даже в голову не пришло, выхватить у Шмуэля угав.

Ширли была уверена, что тревожные звуки угава возвещают всем, кто готов слушать и способен понять: "Мы непременно вернёмся сюда!..