Пираты-призраки   ::   Ходжсон Уильям

Так ведь это все-таки лучше, нежели иметь на борту бабу! Иногда… В это время появилась смена, один из матросов поднялся на бак по трапу с другого борта, и старина Джаскетт набросился на него со словами: какого черта тот опаздывает, мог бы шевелиться побыстрее. Матрос что-то ответил, но я не уловил его слов, потому что мой взгляд, уже довольно сонный, вдруг остановился на леере [6] правого борта дальше к корме, где происходило нечто абсолютно невероятное, нечто вызвавшее во мне дикий ужас. Я увидел человеческую фигуру, шагнувшую на борт корабля через перила недалеко от кормы у вант грот-мачты. Я вскочил и схватился судорожно за поручни, раскрыв широко глаза.

Кто-то заговорил у меня за спиной. Это был впередсмотрящий, спустившийся с бака, он направлялся на ют [7] доложить второму помощнику о сдаче вахты.

— Что с тобой, приятель? — спросил он с любопытством, увидев мою напряженную позу.

Фигура — или не знаю, как это назвать — исчезла в тени на подветренной стороне палубы.

— Ничего! — ответил я коротко; в тот момент я был более чем ошеломлен увиденным и не мог пускаться в объяснения. Мне нужно было подумать. Старый морской волк взглянул на меня, но только пробормотал что-то и ушел на корму.

Наверно, еще с минуту я стоял, напрягая зрение, но ничего не увидел. Затем я пошел медленно к корме, остановился у заднего угла рубки. Оттуда мне была видна почти вся верхняя палуба, но не было заметно никакого движения, за исключением, конечно, тех теней, что отбрасывали снасти, реи и паруса, покачивающиеся в заливающем палубу свете.

Старина Джаскетт, только что сменившийся с вахты, снова прошел на нос корабля в кубрик, и я остался один на том участке палубы. И в тот момент, стоя около рубки и вглядываясь пристально в тени с подветренной стороны, я вспомнил вдруг, как Вильямс говорил, что на корабле уж очень много «теней». Тогда меня озадачили его слова и я не понял их истинный смысл. Теперь же я обо всем догадался. Действительно, теней было слишком много. Однако есть они, или их нет, я понял, что для сохранения собственного душевного спокойствия мне было просто необходимо раз и навсегда определить свое отношение к той фигуре, которая, как мне почудилось, явилась из океана и забралась на палубу; было ли это реальностью или же видением — игрой моего воображения, как вы могли бы сейчас сказать. Разум подсказывал мне, что это было не более чем видение, скоротечный сон — я, должно быть, задремал; но что-то более глубокое, чем разум, говорил мне, что это не так. Я решил рискнуть и направился в самую гущу теней — ничего не случилось.

У меня прибавилось смелости. Здравый смысл подсказывал, что у меня, похоже, разыгралась фантазия. Я подошел к грот-мачте и заглянул за леер, частично ограждающий ее, потом вниз в темноту насосного отделения; и здесь ничего. Затем я посмотрел под козырек юта. Там было темнее, чем на палубе. Я обследовал палубу с обеих сторон и не обнаружил никаких признаков того, что искал. Это подбадривало и успокаивало. Я взглянул на кормовые трапы и вспомнил, что нельзя подняться по ним, оставшись незамеченным: второй помощник или вахтенный обязательно увидит тебя. Я прислонился спиной к переборке и замер, изредка посасывая свою трубку и не спуская глаз с палубы. Я какое-то время обдумывал произошедшее, все больше приходя к утешительным для себя выводам, потом отошел от стойки. Подойдя к фальшборту [8] , я нагнулся и посмотрел на воду; но там ничего не было, кроме воды, так что я повернулся и направился к носовой части. Здравый смысл одержал победу, теперь я был уверен, что это мое воображение сыграло со мной злую шутку. Я уже собирался спуститься в кубрик через дверь по левому борту, как что-то заставило меня обернуться. Лучше бы я этого не делал.