Лотерея блатных   ::   Сан-Антонио

В полумраке прихожей стоит высокий тощий тип с большим носом и очень глубокими морщинами по обеим сторонам рта. На нем белая шелковая пижама. Редкие волосы растрепаны. Он чешет грудь, глядя на нас без всякой радости.

— Ты позволишь? — для проформы интересуется Берюрье, отстраняя его.

Маньен смотрит на Пинюша и меня, как на собачьи какашки, забытые на его ковре.

— Это кто такие? — спрашивает он Берюрье.

— Мои друзья, — отвечает Толстяк.

Маньен больше вопросов не задает… Свою кликуху “Улыбчивый” он, должно быть, получил за резкие морщины, делающие его физию похожей на морду бульдога!

Мы закрываем дверь и следуем за хозяином квартиры в богато обставленную столовую… Улыбчивый опускается в клубное кресло и смотрит на швейцарские часы, тикающие на стене. Радостный кукушонок приветствует приход Берюрье, прокричав, что уже восемь.

Он (не кукушонок, разумеется, а Берюрье, хотя он тоже ку-ку) показывает на меня пальцем.

— Комиссар Сан-Антонио, — представляет он. — Мой начальник и тем не менее друг… Он хочет тебя кое о чем спросить…

У Маньена темные горящие глаза, очень нерасполагающие.

— Насчет скачек? — уточняет он.

— Нет, — отвечаю. — Я не люблю лошадей и предпочитаю мотогонки!

Я вытаскиваю из-под стола стул, придвигаю его к креслу хозяина и сажусь напротив. Мои колени почти касаются его.

— Вы, разумеется, читали о найденной на рынке отрезанной человеческой голове? Он колеблется, моргает.

— Чертова башка, — добавляет Берюрье, смущенный этим коллективным визитом к его земляку. — Такие вещи могут случиться только со мной…

— Замолчи! — кричу я на него. Возвращаюсь к Маньену Улыбчивому:

— Мы (показываю на свою группу) работаем в Секретной службе… К криминальной полиции не имеем никакого отношения… Мы бы никогда не занялись этим делом, если бы не случайность…

— К чему вы клоните? — спрашивает Маньен. — Вы разбудили меня, чтобы рассказывать свою биографию?

— Минутку! Мы провели расследование, и вот результат…

Я загибаю палец:

— Турок! Загибаю второй:

— Греноблец! Загибаю третий:

— Мари-Жанна, Туркова путанка… Все сыграли в ящик. Неплохо мы поохотились, а?

Он в миг становится зеленым, как бутылка.

— Турок! Греноблец!

— Да…

— Но газеты писали, что Турка…

— Считайте, что предыдущих номеров просто не было, и читайте последующие. Они вам подтвердят мои слова…

— Мы тебя не накалываем, — вставляет Берю. — Слово земляка!

Маньен скребет макушку.

— О! Я тебе верю… Вот только узнавать об этом тяжело…

— Так вот, мы вышли на безголовый труп, спрятанный в лотерейном киоске на Лионском вокзале. Мы пришли сюда задать вам один простой вопрос, Маньен… Ответьте на него. Я знаю, вы сможете это сделать, потому что были другом двух названных мною парней… Если вы это сделаете, дело закрыто… Нет — расследование будет продолжено.., и может принести вам массу неприятностей…

Я делаю паузу. Он не сводит с меня глаз.

— Спрашивайте.

— Я хочу знать, кто такой этот обезглавленный человек… Маньен медленно отводит глаза… Не отвечает.

— Рожай, — советует Берюрье. — Если Сан-Антонио обещал тебе свое молчание, все заметано. Тебе ничего не будет, даже если ты замешан в эту историю.

— Я даже не хочу об этом знать… Мне на это плевать… Три трупа за один и так достаточно для неофициального расследования.

Маньен понимает обоснованность наших аргументов.

— Ладно, — говорит он, — я вам доверяю и потому все расскажу. — И начинает признания:

— Во время войны я, Греноблец, Турок и кое-кто еще организовали дело по переправке людей, которым грозила опасность, в Англию… Мы брали за перевоз немалую сумму, но работали серьезно…

Это было опасно, но давало хорошие бабки… Так продолжалось много месяцев, а потом один из нас, Джим Масляный, сдал всю компанию немцам за деньги, и нас замели как фраеров.