Плеск звездных морей   ::   Войскунский Е

- но умолк, разглядев в глазах матери какое-то непонятное выражение. Будто она не слушала меня, а думала о чем-то другом.

- Надолго ты прилетел, Алеша?

- Нет. В четыре утра старт. Отец скоро вернется с плантаций?

- Сегодня не вернется. Очень много работы после теплона.

- Жаль... Думал повидать его... Что произошло у вас? Почему колонисты покидают Венеру?

Тут мне опять показалось, что она посылает менто. Я умел различать только простейшие сигналы, самые элементарные. В сложных сочетаниях посланного матерью менто я уловил лишь неясное ощущение печали.

- Не понял, - сказал я.

Мать отвела взгляд, потеребила застежку своего комбинезона.

- Что поделаешь, - медленно сказала она. - Мы такие, какие есть.

Кто-то негромко произнес:

- Внимание,проба!

- Если хочешь, - продолжала мать, помолчав, - пойдем домой, покормлю тебя. У нас выведен новый сорт дыни - поразительный вкус.

Я посмотрел на часы и сказал мягко:

- Мне очень жаль, мама, но времени нет совершенно... Вот кончу скоро институт - прилечу в отпуск...

- Ну, как хочешь.

В здании станции вспыхнул яркий свет и тут же погас.

- Изоляцию проверьте в третьей группе! - крикнул кто-то.

- До свиданья, мама.

- До свиданья, Алеша. - Мать вдруг кинулась ко мне, обхватила руками шею, головой припала к моей груди. - Ах, Алеша, - прошептала она, - если бы ты остался с нами...

Я молча погладил ее по голове. Что было мне ответить? Я без пяти минут пилот, космолетчик, меня ожидает пилотская жизнь, о которой я мечтал с тех самых пор, как помню себя. Никогда я не вернусь на Венеру - разве что действительно прилечу в отпуск...

Мать, должно быть, уловила мои мысли. Она легонько оттолкнула меня, поправила волосы,сказала:

- Я расскажу отцу, что ты прилетал, Алексей. Иди. Всего тебе хорошего.

Рэй Тудор проводил меня до шлюза. Он не задал обычных после долгой разлуки вопросов - "Как живешь?", "Доволен ли профессией?",- на мои же вопросы отвечал односложно, иногда невпопад.

- Значит, заканчиваешь политехническое училище, Рэй? спрашивал я.

- Да.

- Будешь конструктором агромашин?

- Нет. Летательных аппаратов.

- Хорошее дело, - одобрил я. - А помнишь, как мы играли в ручной мяч? Вот команда была! Теперь-то играешь?

- Редко.

- Рэй, - сказал я, когда мы подошли к шлюзу, - хоть бы ты объяснил мне, что у вас произошло.

Я остановился, ожидая ответа, но Рэй молчал. Опять, как и в разговоре с матерью, я ощутил непонятный менто-сигнал. Затем Рэй сказал:

- Они его не поняли.

- Кто не понял? И кого?

- Отца.

Лицо Рэя смутно белело во тьме, я не мог разглядеть его выражения. Ничего больше он не сказал.

Спустя полчаса я уже ехал на север, к космодрому. Я не чувствовал усталости после трудного дня, нет. Но было такое ощущение, будто я раздвоился. Одна моя половина осталась там, в пустом белом доме, где раскачивалось в темной кухне пустое кресло-качалка, другаягнала вездеход по каменистой дороге, озаряемой мощными сполохами полярного сияния.

На повороте я посмотрел в боковой иллюминатор и увидел: купол Дубова вспыхнул, налился покойным золотистым светом.

Незадолго перед стартом командир велел мне пройти по корабельным помещениям, еще раз проверить, все ли в порядке.

- Улисс! - окликнул он, когда я подошел к двери рубки. Как же я раньше не вспомнил: в шкиперском отсеке у нас запасные изоляционные маты. Раздай их пассажирам, пусть используют как матрацы. Хоть и тоненькие, а все лучше, чем на полу.

Кольцевой коридор был забит людьми. Они лежали и сидели на полу, почти никто не спал. В гуле голосов я улавливал лишь обрывки речи. Большинство, конечно, говорило на интерлинге, но некоторые - главным образом люди пожилые - переговаривались на старых национальных языках.

- ...Медленное накопление, они сами не замечают перестройки психики, - доносилось до меня.

- ...